Сергей Бережной - «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента

Увы, не оттаяло. Через три недели мосты будут сожжены, и я шагну в неизвестность. Добровольно. А пока Марат радостно потирает руки:

– Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…

Это точно, ей совсем в другую сторону. Давно уже в другую… Грустные мысли прерывает ещё одна ворвавшаяся стихия. Это Олег. Писатель, арабист, каким-то образом связан с МИДом и еще чёрт знает с кем. Кричит, руками машет, радостно жестикулирует, глаза полыхают огнём. Мелькает мысль: да они тут все с фонтанчиком в голове.

Марат радостно сообщает, что мы, то есть он и я, летим в Сирию. Олег улыбается и тут же предлагает обмыть это событие.

Сергей Иванович с ловкостью фокусника извлекает откуда-то бутылку коньяку, мгновение – и вот уже он в рюмках. Сам он не прикасается к коньяку, покуривает свой «Голуаз» и хитро ухмыляется. Понятно, конечно, что он не только режиссёр всей этой постановки, не только сценарист, но играет первую скрипку. Олег как бы между прочим, но напористо говорит, что совсем распустились эти «Братья мусульмане», и что бьётся об заклад, но через полгода к средине лета от этих братьев мусликов и следа не останется. А вот в Сирии нам будет посложнее.

Чокаемся, камертоном тонко и чисто звучат рюмки, лёгкий трёп не о чём с пожеланиями возвращения. Осталась неделя до Нового года, а настроение в общем-то ни к чёрту. Может, предстоящая поездка кстати и надо благодарить судьбу за эту возможность? Вот она, судьба-то, стоит, очками поблескивая и пряча ухмылку в бороду, – нашли деревенского дурачка на вакантное место живой мишени. И Марат тоже судьба – не скрывает радости, лыбится, словно золотой червонец царской чеканки нашёл. Одна судьба с двумя такими разными лицами и одной душой.

Я отдал Марату загранпаспорт – надо было поставить в сирийском посольстве визы и приобрести билеты. Денег на билет в оба конца с собою не было – карточка стремилась к обнулению: выплаты по ссудам забирали львиную долю зарплаты, к тому же сказывалось хроническое неумение распоряжаться своим бюджетом. Впрочем, эта неспособность к созданию элементарной подушки финансовой безопасности передалась на генном уровне: родители жили от зарплаты до зарплаты, периодически уходя в долговой штопор. К тому же хозяйка съёмной квартиры неожиданно преподнесла новогодний «подарок» – повысила плату, одновременно возжелав получать деньги вперёд. Так что по возвращении предстояло оформить очередной кредит исключительно для покупки билетов и валюты, которая, по словам Марата, не нужна была вовсе, разве что для покупки сувениров. Хлеба и зрелищ было обещано на халяву: развлечения на свежем воздухе – пробежки-перебежки под звуки эстрадно-симфонического оркестра местных и приезжих «бармалеев».

Вообще-то налицо был редкостный идиотизм – для организации сборов и поездки на войну взять ссуду. Хотя проведи кто-нибудь из психиатров исследования, то в линейку клинических идиотов попали бы и Марат, и Котькало, и еще немало таких же восторженно-наивных энтузиастов.

Сергей Иванович, как всегда негромко, обронил, что с обратным билетом я зря поторопился, ну да ладно, если что, то Марат сдаст его. Шутка. Хорошо, что я не мнительный и мне его шуточки – как слону утиная дробь. И вообще Бережного и Бог бережёт, так что с обратным билетом в кармане мне будет как-то спокойнее. Главное – не опоздать к самолёту.

За окном падал снег огромными хлопьями, да и вообще вечер был удивительно не по-зимнему тих и мягок. Совсем лёгкий ветерок ворошил ложившиеся вдоль проспекта снежинки, заметая последнюю надежду, что никакой поездки всё-таки не случится.

Случилась. До моего отлёта оставался ещё целый месяц. Точнее, три с половиной недели.

За оставшееся время навел мало-мальский порядок дома и в кабинете, получил кредит, рассчитался с долгами, сдал отчёты и оформил отпуск. Чего не сделал, так это не собрал вещи и вообще не продумал походную экипировку, но эта безалаберность давно уже стала привычной. В общем-то моими сборами занимался крохотный круг посвященных. Дмитриевич [6] Вишневский Александр Дмитриевич. выпросил для меня «броник» и «сферу» у УФСИНовской «спецухи», но с условием непременного возврата. Имущество казённое и требовало к себе особого пиетета. Зная изнутри эту систему, мне оставалось лишь пожалеть напрасные труды и заботы Дмитриевича. Тут за разорванную ткань или царапину кучу рапортов испишешь, а не приведи господи не царапины, а дырки, вмятины и прочие нарушения целостности? К тому же возврат никто не гарантировал – даст бог самому бы вернуться. Да и степень защиты «брони» оставляла желать лучшего – только от комариного укуса. К тому же титановые пластины имели вес, а это уже неподъёмные килограммы, поэтому от уфсиновских «броника» и «сферы» пришлось отказаться. Нужен был кевлар, причём не менее пятого класса защиты, но на обозримом горизонте он не предвиделся. Конечно, можно было бы попытаться купить его, но цена кусалась – тратить пятнадцать тысяч на ненужную в обиходе вещь не хотелось. Да и потом где гарантия, что он может вообще пригодиться? Есть голова, рука, ноги – стреляй – не хочу. По той же веской причине была отвергнута «сфера», тем более сутками таскать эту «дуру» – какая шея выдержит?

Павел Петрович подбирал экипировку – мягкие и прочные берцы, натовскую «цифру» и желательно песочного цвета, тактические перчатки, противоосколочные очки, наколенники и налокотники. Я мягко отказывался, убеждая, что никакого участия в войне принимать не собираюсь, что еду знакомиться с достопримечательностями и вообще буду писать путевые заметки и рисовать. Он смотрел на меня как на убогого, вздыхал и уходил, чтобы вернуться с новой идеей. Условий быта я так и не узнал у Марата, к тому же он не акцентировал на них моё внимание. Условий выполнения предстоящих задач я также не знал – на все вопросы он отмахнулся, как от назойливой мухи: отстань с такими мелочами, там сам узнаешь.

В конце концов сумку забили под завязку двумя или тремя упаковками армейских спецназовских сухпайков, аккумуляторами к портативным радиостанциям и видеокамерам, с трудом нашлось место для пачки бумаги и прочего канцелярского хлама, абсолютно не пригодившегося, но захваченного по распоряжению Марата. В уголочек засунул пару белья, нитки с иголками, бритву, щетку, пасту, футболку, трико и аптечку. Паша уговорил взять шматок копчёного сала – ну никак без него в мусульманской стране! Кстати, его потом подчистили сирийцы – ребята из охраны, но только ночью, чтобы Аллах не видел. Зато не поместились кроссовки, свитер и куртка, о чём пришлось пожалеть в первый же день, вдосталь набегавшись в тяжеленных туфлях и джинсах. Не нашлось места биноклю и компасу, перчаткам и наколенникам. Слава богу, что отказался от «броника» и «сферы».