Максим Кустов - Цена Победы. История Второй мировой войны в цифрах

Сталин спросил:

– Сколько получает директор завода?

Ему назвали сумму.

– А замнаркома?

Оказалось, намного больше.

– Семья у него есть? – Последовал утвердительный ответ.

– Как же вы его будете посылать директором завода и снижать его зарплату, если он хороший работник?

– Он коммунист и обязан выполнять решения.

– Мы все не эсеры, – заметил Сталин. – А со своей должностью он здесь справляется?

– Вполне.

– А вы говорили ему, что хотите рекомендовать его на должность директора завода?

– Нет.

Наступила длительная пауза. Наконец Сталин заговорил:

– Вот у нас есть некоторые господа коммунисты, которые решают вопросы так: раз ты коммунист, куда бы тебя ни посылали, что бы с тобой ни делали, кричи «ура» и голосуй за Советскую власть. Конечно, каждый коммунист выполнит любое решение партии и пойдет туда, куда его посылают. Но и партия должна поступать разумно. Вряд ли тот или иной коммунист будет кричать «ура», если вы бросите его на прорыв и за это сократите ему жалованье в два раза, хотя вам он об этом, возможно, ничего и не скажет. Откуда вы взяли, что мы имеем право так поступать с людьми? Видимо, если мы действительно хотим поправить дело, целесообразно все блага, которые он получает здесь, оставить его семье, а его послать на завод, и пусть там работает на жалованье директора завода. Поставит завод на ноги – вернется обратно. Думается, при таком решении и дело двинется, и энергии у человека будет больше» [6] Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная… М.: Дельта НБ, 2004. С. 44–46. .

Надо заметить, что метод материального стимулирования для того, чтобы «дело двинулось», Сталин и на войне, и в мирное время применял весьма активно.

Практика использования материального поощрения в качестве стимула вовсе не была для Кремля чем то-принципиально новым. «Взбадривать», при острой необходимости, рублем, причем рублем весьма «длинным» и «вкусным», трудовой энтузиазм Советская власть очень хорошо научилась еще до войны. Это касалось и золотодобычи, имевшей важнейшее стратегическое значение. Поскольку уже с середины 1930-х годов было ясно, что война с гитлеровской Германией неизбежна, золото, являвшееся ценнейшим ресурсом государства и его неприкосновенным запасом, приобретало особое значение. Именно поэтому его добыче уделялось особое внимание, всячески стимулировалось увеличение золотого резерва.

Работавший в СССР в двадцатые-тридцатые годы прошлого столетия американский горный инженер Джон Литтлпейдж детально описал, как умело и щедро поощряли в тридцатые годы старательскую добычу золота, которую буквально за несколько лет до этого искореняли как «классово чуждую»:

«В мае 1933 года мне стало известно, что трест «Главзолото» опять стал сам по себе, не связан больше с другими отраслями металлообрабатывающей промышленности… Радостно было возвращаться к золоту, не в последнюю очередь потому, что происходила реорганизация, благодаря судьбоносному решению коммунистических властей в Москве. Старатели прежних времен, которых заклеймили в 1929 году как «антиобщественные элементы», возвращались назад, и была разработана целая система концессий и аренд, чтобы стимулировать открытие новых золотых месторождений и быстрый рост добычи золота… Старателей объявляли вне закона в 1929 году, вместе с кулаками и кочевниками. Власти ликвидировали те группы, которые, по их мнению, мешали планам реорганизации сельского хозяйства, индустриализации и переводу страны на социалистические рельсы. Кое-что я рассказал и из того, что вышло, когда неурядицы, связанные со столь коренными реформами, чуть не привели страну к упадку. В золотодобывающей промышленности потеря старателей давала себя почувствовать постепенно. Власти первоначально исходили из представления, будто смогут заменить их «коллективами» студентов-геологов. Однако на практике проект не сработал, как я и подозревал… разведочные работы постоянно отставали. Юные студенты-геологи не смогли открыть новые золотоносные участки и месторождения… Стало очевидно, что старатели нужны, возможно, абсолютно необходимы, для дальнейшего расширения советской золотодобывающей промышленности. Коммунистический главный штаб, таким образом, стал перед альтернативой: восстановить старателей и обеспечить большую добычу золота в кратчайшие сроки, или придерживаться прежних планов и продолжать считать их вне закона, потому что это «антиобщественные элементы»? Тогда говорили, что решение возобновить старательство было достигнуто лишь после затянувшихся двухмесячных споров, вызвавших немалое ожесточение. По слухам, сам Сталин и другой грузин, Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности, провели решение в пользу старателей» [7] Литтлпейдж Д. В поисках советского золота. Harcourt, Brace and Company, 1938. .

Как только стало ясно, что без старателей, какую бы классовую неприязнь они у коммунистов ни вызывали, быстрый рост добычи золота обеспечить не удается, положение принялись исправлять, откровенно поплевывая на идеологические принципы.

Разумеется, пускать старательское дело «на самотек» никто не собирался, контроль государства – это святое:

«В течение всего 1933 года разрабатывались планы и как можно быстрее претворялись в жизнь, чтобы вернуть старателей к работе, определялись правила, регулирующие их отношения с трестом «Главзолото». Сложная система, которую ввели в практику не сразу, а развивали постепенно, дала толчок движению, которое можно с полным правом назвать золотой лихорадкой.

Власти приняли меры, чтобы золотая лихорадка не вышла из-под контроля, как в Калифорнии и на Аляске, а проходила под пристальным наблюдением и контролем правительства. Чтобы осуществлять надзор над золотой лихорадкой, в «Главзолоте» был организован новый отдел, под названием Старательский отдел, который занимался не только старателями, но и арендаторами, или концессионерами, вновь попавшими в официальный фавор. Опубликовали уведомление, что мужчины и женщины всех советских наций могут присоединиться к поискам золота, это будет считаться честным занятием, и старатели с арендаторами получат вознаграждение за службу государству» [8] Литтлпейдж Д. В поисках советского золота. Harcourt, Brace and Company, 1938. .

Понятно, что эти инициативы Советской власти первоначально воспринимались с большим и вполне обоснованным недоверием: «Поначалу за такую работу принимались нерешительно. Советские люди, как говорится, «обожглись на молоке». Они видели, как частники, которых приглашали открывать розничные магазины при новой экономической политике, через несколько лет не только лишались всей накопленной собственности, но и пострадали в правах и даже оказывались в ссылке. Видели, как мелкие фермеры, называемые кулаками, сначала побуждались «обогащаться», если позаимствовать выражение одного из советских лидеров, а затем теряли свои земельные участки и отправлялись на принудительные работы в шахты. Теперь они снова подозревали какую-то коммунистическую уловку. Но старинный стимул быстрого обогащения не потерял своей вечной притягательности. Старатели-ветераны вернулись к знакомому занятию и вскоре заработали кучу денег» [9] Литтлпейдж Д. В поисках советского золота. Harcourt, Brace and Company, 1938. .