Алексей Филатов - Крещённые небом. Издание второе

Буквально какие-то секунды прошли, и он до меня дошёл. А я лежу, рассуждаю: «Если я вот так ногу положу, то он только по колену пройдёт. А если вытяну, по всей ноге пройдёт. И я так удачно ногу положил, что БМП прошла ниже колена, но выше ступни. Я ногой пересчитал все катки, думаю: «Когда же это кончится?» А у нас брюки толстые были, так их тогда протёрло насквозь об асфальт, потом дырки были на колене. «Ну, думаю, сейчас прокатится – и нет у меня ноги». Обернулся, смотрю: нога на месте. Подтянул – вроде, шевелится. Встать я поначалу боялся: вдруг, думаю, там уже кисель вместо ноги?

Но потом наши поднялись в атаку. Я подполз к Зудину: он лежал, не двигался. Вложил ему в кобуру свой пистолет, руку его сверху положил. Взял его автомат и, опираясь на него, на одной ноге поскакал к дворцу.

Аминовцы оборонялись отчаянно. Из окон дворца били пулемёты, летели гранаты. Внутри с боем приходилось брать каждую ступеньку лестницы, каждую комнату. Почти все наступавшие были ранены, многие – по нескольку раз. Сергей Голов получил девять пулевых и осколочных ранений, Валерию Емышеву оторвало кисть руки, Павел Климов получил тяжёлое осколочное ранение брюшной полости, оказавшись на грани жизни и смерти.

Вот чего стоила одержанная в Кабуле победа. Победа… сродни чуду. Уже после завершения операции стало понятно, что при том раскладе сил и средств она походила на авантюру. Но вместе с тем бойцы с самого начала были уверены, что им удастся выполнить поставленную задачу. И они её выполнили, за 45 минут – неправдоподобно короткое время для захвата горсткой людей «неприступной крепости» и вечность для такого кровопролитного боя.

За мужество и отвагу, проявленные в ходе операции «Шторм-333», капитан Зудин награждён орденом Красного Знамени (посмертно).

А чудом избежавший такой же смерти Сергей Кувылин через пятнадцать лет станет крёстным первой внучки своего погибшего друга.

Операция в Кабуле завершилась, но теперь предстояла ещё одна нелёгкая миссия – оповестить семьи погибших товарищей. Эта обязанность выпала на долю оставшихся в Москве сотрудников – заместителя командира Группы Роберта Петровича Ивона и начальника отделения Дмитрия Александровича Леденёва [26] Дмитрий Александрович Леденёв, полковник, ветеран первого набора Группы «А». , который только что выписался из госпиталя после тяжёлого воспаления лёгких и долечивался дома. Он позвонил Константину Фёдоровичу Литвинчуку, начальнику ведомственной поликлиники, сказал, что выслал за ним машину и попросил взять с собой медсестру и набор успокоительных.

Кто же скажет, что тяжелее – находиться в огневом контакте с противником или смотреть в глаза жёнам, которые ещё не знают, что стали вдовами? В бою тебя прикрывают товарищи по оружию; здесь, перед судом этих глаз, в которых гаснут, исчезают, заволакиваются страшным предчувствием проблески надежды, ты – гол и безоружен. И привыкнуть к этому, как привыкаешь к свисту пуль и шороху срезанных веток над головой, нельзя. И да, тебе снова придётся пережить боль утраты, теперь уже вместе с осиротевшими семьями, родными тебе навсегда – такая уж доля живых.

Вспоминает Дмитрий Леденёв:

– Поехали к Зудину. Его жену Нину я знал хорошо, дружили семьями. Когда вошли в небольшую квартиру, где они жили, вся семья была в сборе – Нина, дочки, мать, отец.

Увидев меня, Нина каким-то шестым чувством поняла, что случилось нечто страшное.

– Нина, успокойся, не волнуйся… но я приехал к тебе с известием, что Гена погиб.

Дочки заплакали, мать – тоже. Медсестра Тамара Ивановна сделала Нине укол. Я сказал, что хоронить Гену необходимо 5 или 6 января. Попросил назвать кладбище. Когда Нина немного пришла в себя, назвала кладбище – Востряковское [13].

<���Потом> [27] Здесь и далее в угловых скобках – смысловые вставки; знак <���…> указывает на опущенную часть цитаты. – Прим. ред. мы поехали к Волкову. Время было уже позднее. Я позвонил в дверь квартиры. Жена спрашивает: «Кто?» Я назвался, сказал, что с работы. Она меня плохо знала, но Дима ей рассказывал обо мне, так как мы жили рядом на улице Газопровод. Она открыла и сразу же спросила:

– Что случилось?

– Евгения Николаевна, Дима погиб…

У неё сразу же случилась истерика:

– Что вы наделали? Что вы с ним сделали?!

Ей дали таблетку, сделали укол. Пришли сестра и отец Димы [23].

Но успокоить молодую женщину не смогли. Как вспоминал Роберт Петрович Ивон, ему тогда показалось, что разум покинул её. Они с Дмитрием очень любили друг друга, это была счастливая пара. Тогда ещё никто не знал, что их семью скоро постигнет вторая трагедия. Евгения Николаевна ждала ребёнка – первенца, зачатого после многих лет надежд и тревог. Капитану Волкову так и не суждено было стать отцом. Известие о гибели мужа убило и сына. А потом каждый день убивало и её…

До конца своих дней Евгения Николаевна так и не смогла оправиться от пережитого. Скончалась она осенью 2003 года после тяжёлой и продолжительной болезни. Ушла тихо и незаметно – как, собственно, и жила. Проститься с Евгенией Николаевной на Хованское кладбище пришли те, кто все эти годы находился рядом, поддерживал её – бывший командир Группы «А» Геннадий Николаевич Зайцев, вице-президент Ассоциации «Альфа» Владимир Ширяев, ветераны подразделения.

Нина Васильевна Зудина смогла выстоять, не сломалась. Каждую весну она неизменно приходит на Аллею памяти спецназа в подмосковных Снегирях, где среди «альфовских» деревьев есть одно в память о её муже. Рядом другое – «волковское». И каждую весну она повторяет своё самое сокровенное желание:

– Пусть эта Аллея памяти спецназа остаётся такой же красивой, главное – чтобы она не разрасталась, чтобы не прибавлялись новые деревья [44].

Лейтенант ШАТСКИХ Виктор Викторович (1969–1991)

Когда весной 2012 года мы узнали, что ветераны Группы «А», находившиеся в январской, девяносто первого года, командировке в Вильнюсе, объявлены в розыск по линии Интерпола, я невольно подумала: «И Виталику выезд за пределы страны запретили». А потом одёрнула себя: «О чём это я? Ему давно власти Литвы ничего не могут запретить…»

Главным виновником той трагедии мы считаем М. С. Горбачёва, с одной стороны, и людей из «Саюдиса», организовавших кровавую провокацию у телебашни, – с другой. Показания, прозвучавшие во время недавнего суда над Альгирдасом Палецкисом, свидетельствуют о том, что мы всегда знали: сотрудники Группы «А» не стреляли в толпу, это делали совершенно другие люди.