Людмила Липатова - Прошли годы, десятилетия…

Благодаря усилиям И. С. Шемановского в Обдорске были образованы библиотека, читальня, дом для престарелых, школа, сиротский приют, производственные мастерские, и Обдорское миссионерское Братство на протяжении всей его деятельности являлось связующим звеном между Обдорской миссией и населением Обдорска.

Предметом особой гордости и заботы Шемановского стала библиотека, которую он начал создавать сразу же по приезду в Обдорск, в 1898 году.

По его инициативе в 1906 году при Братстве святого Гурия было создано Хранилище коллекций по этнографии инородцев Тобольского Севера (музей). Располагалось оно в помещении библиотеки Братства. Отец Иринарх помогал путешественникам и исследователям, которые приезжали в этот далёкий край.

Во время своих путешествий по Ямалу И. С. Шемановский, кроме походного журнала, где отражалась вся его миссионерская деятельность, вёл дневники, в которых он записывал дорожные впечатления, свои размышления о жизни инородцев, делал этнографические заметки, описывал интересные встречи. В результате обработки дневниковых записей появляются очерки, которые он объединил под общим названием «Из дневника Обдорского миссионера». Они были изданы в «Православном Благовестнике» в 1903—1905 гг. Позднее, в 1907—1911 гг., в том же журнале вышла серия путевых заметок «В дебрях крайнего северо-запада Сибири». Хотя Шемановский называл себя в этих очерках этнографом-любителем, описание событий, участником и наблюдателем которых ему довелось быть, чрезвычайно ценно. Он приводит красочное описание местностей, где приходилось бывать, много размышляет о жизни, традициях и обычаях инородцев, о влиянии на них русской цивилизации.

Приведу только один отрывок из его произведения, где он размышляет об аборигенах:

«…Нельзя, думалось мне, оказывать влияние на людей, образ жизни которых нам чужд, обычаи неизвестны, миропонимание неведомо, – на которых мы смотрим свысока, до которых только допускаем себя снисходить, ознакомление с языком, жизнью, обычаями и верованиями которых считаем ниже своего достоинства. Не удивительно, что эти люди дичатся нас и представляются чуть не вдвойне дикими. За глаза они над нами смеются. И имеют для этого основания. Ведь по-своему они считают себя культурными, нас же дикарями. Они видят в нас говорунов и болтунов, мало что умеющих создавать и делать, тогда как они успели на севере создать и сделать многое… научились жить с возможными при кочевом образе жизни удобствами…» (В самоедском чуме. «Православный благовестник» №5, 1910. С. 222—228).

Надо ещё отметить, что он выучил местные языки, и ему не нужен был переводчик для поездок по тундре.

В 1910 году, получив звание архимандрита, И. С. Шемановский покинул Обдорск и уехал в Тверь.

Первые в Северо-Западной Сибири библиотека и музей, созданные И. С. Шемановским, стали центрами культуры для всех жителей Обдорска, ученых и путешественников. На их основе в советское время в г. Салехарде был создан Ямало-Ненецкий окружной краеведческий музей, которому в 1996 году было присвоено имя им. И. С. Шемановского, а в настоящее время это Ямало-Ненецкий окружной музейно-выставочный комплекс, который носит его имя.

Хотелось бы рассказать ещё и о мученике Василии Мангазейском, который провозглашён святым. В 17 веке в нашем крае на реке Таз возник город Мангазея, откуда купцы отправляли в Европу сибирскую пушнину, которая тогда ценилась чрезвычайно.

Исходя из имеющихся данных, можно сделать реконструкцию событий. Известно, что Василий родился в Ярославле, в семье местного купца Федора, который был человеком благочестивым. Своего сына он воспитал в таком же духе, к любви к богу, а не к земным благам и соблазнам. В будущей судьбе мальчика это сыграло роковую роль. Добрый папаша отдал сына в услужение к богатому ярославскому купцу, который участвовал в подготовке второго похода служивых людей в Мангазею в 1602 году. Этой экспедицией командовали московские воеводы Василий Мосальский и Савлук Пушкин. Купцу понравился расторопный и честный юноша, и он взял его с собой.

Василий наравне со всеми участвовал в строительстве нового городка, налаживал торговые связи с инородцами и русскими промышленными людьми, торговал в лавке. В то время в Мангазее еще не было хороших и крепких лавок, стража их не охраняла. Пришлось Василию жить прямо на рабочем месте, выполняя функции сторожа. Но, исполняя обязанности купеческого приказчика, он не оставлял «обязанностей Богу». Он не пропускал ни одной церковной службы, что сильно раздражало хозяина. Этим воспользовались ушлые людишки. В Светлое Христово Воскресение, когда Василий стоял заутреню в церкви, воры разграбили лавку.

Весть о краже моментально разлетелась по острожку, купец потребовал, чтобы Василий немедленно пришел к нему. Впрочем, юноша «дождался конца богослужения, как бы предчувствуя, что оно у него последнее в его земной жизни. Между тем купец, видя, что приказчик не явился к нему, заключил, что он в соучастии с ворами, что его неустанное богослужение не больше, как маска для прикрытия мошенничества». Дальше события развивались стремительно. Хозяин сразу же обвинил во всем Василия и отвел к воеводе Пушкину. Тот не стал спорить с одним из влиятельнейших и богатейших купцов Мангазеи, по всей видимости, у них были какие-то общие интересы, и, не вникая в детали, сразу перешел к делу. Много позже народная молва нарисовала мрачную картину истязаний. «Долго мучили его, терзали тело и члены его; но он как совершенно невиновный не признался и хранил молчание. При этом руки у него были заломлены назад и связаны, и голова пригнута к спине. Купец, выведенный из терпения молчанием приказчика, и считая терпение Василия ожесточением и притворством, в неистовстве ударил его по голове связкой ключей. Страдалец испустил дух».

Для предотвращения ненужных слухов воевода и купец приказали оттащить тело за город и бросить в болото – «велели зарыть без христианского погребения».

Прошло около пятидесяти лет, как вдруг начали происходить чудеса.

Официальная версия гласит, что неожиданно гроб с нетленными останками вдруг появился из-под земли. Когда воеводе доложили об этом незапланированном чуде, он распорядился огородить это место, чтобы «не приближаться к ней звери и скоти». С того времени, говориться в официальном документе, «учали называть, что де в том гробу мощи мангазейского чудотворца». Потом гроб перенесли на сухое место и поставили часовню. А когда люди бросили Мангазею и перебрались в Туруханск, то мощи были перевезены в Троицкий монастырь. Здесь тоже не обошлось без чудес. Настоятель монастыря Тихон однажды услышал голос, который повелевал ему перенести останки Василия из покинутой Мангазеи. «Прибыв туда, он увидал посреди снежных сугробов цветущую поляну, на которой лежал юноша, как будто только что сладко заснувший. Склонив подле него колени и помолившись, старец взял на руки тело Василия и тотчас же отправился в обратный путь, который, несмотря на жестокую зиму и глубокие снега, зеленел и благоухал цветами и травами. Так прошел он без пищи и отдыха, не чувствуя ни голода, ни усталости, более 1000 верст за несколько дней».