Аркадий Эйзлер - Наедине со временем

Казалось бы, все ясно. Да и статистика врать не станет, ибо, несмотря на все кризисы, людям все лучше и лучше живется на Земле. Ученые Мичиганского университета начиная с 1981 г. регулярно опрашивали в каждой из 52-х стран по 1400 человек об их душевном состоянии. Из них в 45 странах люди в прошедшие 25 лет чувствовали себя все более счастливыми. Рост благосостояния и удовлетворения потребности в счастье отражает, например, тот факт, что в 2012 г. в Китае было выпито 27 млн литров коньяка, что в два раза больше, чем в 2007 г.

Среди 10 стран, находящихся на верхушке пирамиды счастья, где это состояние в последние годы постоянно улучшается на 10 %, находятся не только такие благополучные страны, как Швеция, Дания и Япония, но и Аргентина, Нигерия, Южная Африка. При этом на пике пирамиды находится Мексика с приростом счастья в 25 %. Как пишут исследователи, счастье приносит большая личная свобода, объясняя, почему население восточноевропейских государств чувствует сейчас себя счастливее, хотя сегодня их экономика находится в худшем состоянии, чем при коммунизме.

Но итоги этому исследованию подводились в кризисном 2008 г., и с тех пор экономика этих стран изменилась к лучшему [2] Krone Zeitung. 29.08.2008. . Итак, прогресс налицо, и передовое человечество периодически успокаивается как от благ, привнесенных очередными новыми достижениями и открытиями, так и от различного рода революционных всплесков, в корне меняющих все предсказания пророков и теоретиков-основателей пресловутого поступательного движения вперед. Однако как далеко можно уйти назад, чтобы столкнуться с аналогией фактов и порождающих их причин? Правда, собственная жизнь накладывает весьма строгие границы на эти путешествия в прошлое, которое нам важнее всего, исходя из совсем не праздного любопытства касательно собственной судьбы.

Велосипеды различных прокатных сервисов на свалке в Ухане, провинция Хубэй. Китай, 07.04.2018 г.

Но, возможно, существуют такие академические критерии, подводящие итоги этим событиям – важнейшим на определенных этапах нашего устремления вперед, создающим фон их повторения. В свою очередь и они действуют на нас, постоянно формируя из нас новую личность, и мы остаемся лишь марионетками в этой странной игре времен и явлений. Да и трудно отделить нашу судьбу от судьбы страны, называемой нами великой, и хотя жить в ней становится «лучше и веселее», все время стремимся покинуть. Поэтому есть смысл покопаться в ставшей общей для нас истории.

Передо мной (прошу спрятать или хотя бы подавить саркастическую улыбку) «архиважный», согласно любимому ленинскому выражению, манускрипт К. Маркса и Ф. Энгельса – «Революция и контрреволюция в Германии» – предмет многих теоретических дискуссий и диспутов на протяжении всех 70 лет советской власти, никем почти не читаемый, но при этом многие на него ссылаются. Ибо только участие в его обсуждениях давало возможность высказаться, оставить свое «веское» слово в бесконечных прениях, протоколах, повестках дня, замечаниях к выступлениям предыдущих ораторов.

Была такая наука – марксизм-ленинизм, изучение и глубина познания которой определяли карьерный рост и, соответственно, привилегии. Ее постоянно и обязательно изучали все – от директоров заводов до грузчиков и официантов. По всей стране собирались партийные ячейки или просто группы и изучали, изучали или, притаившись, спали. Многие к концу рабочего дня перед началом занятий, «принимая на грудь» для ясности мысли, впадали в буйство или в летаргию, в зависимости от того, что и сколько давали после партучебы в одни руки – рагу в виде набора костей или суповой набор из тех же костей в нагрузку к гречке, муке или палтусу.

Согласитесь, нехорошо, когда второстепенное, по сути, не существенное для читателя выскакивает всякий раз из черепной коробки автора, делая его главным, со всеми подробностями и мельчайшими деталями. Но поверьте, именно эти рагу или палтус были одними из важнейших достижений эпохи победившего социализма, являясь одновременно и его мотором.

Бессмертный полк, Москва

Сравнивая исторические революционные перипетии России 1991–1993 гг. с революционными событиями в Европе 1848–1849 гг., опустив революционный переворот октября 1917 г. как аномальное авантюристическое явление с непредсказуемыми началом и концом, можно констатировать, что властители в очередной раз остались прежними. Власть снова оказалась в руках государственных структур, бывших директоров, секретарей ЦК, первых секретарей, идеологических трубадуров прошлых лет, пораженных теперь националистическим религиозным дурманом, с таким же неистовством припадающих к образам и алтарям, как и в прошлом к цитатникам Энгельса, Маркса, Ленина, Сталина.

Но по причинам развала общества, конечно, 1991 г. имеет своим аналогом 1917 г. В обоих случаях крах режима произошел по внутренним причинам, вобравшим в себя неудачи Первой мировой и «холодной» войн, ибо как в первом, так и во втором случае власть тщетно пыталась предать борьбе с германским или американским империализмом общенациональный характер.

М. Захаров, касаясь уроков истории, писал: «Если всерьез задуматься о революции 1905 г., изучив ленинские директивы о целенаправленных поджогах, уродовании лошадей полиции клубками колючей проволоки, правильном применении булыжников, можно ощутить планомерное раскачивание „Красного колеса“, раскалившегося от подстрекательских выкриков, стронувшегося с места и покатившегося от февраля 1917 к 1941 г., уничтожая лучшую часть русского общества. Погибли не только талантливые головы, но и целые классы».

Возможно, в последнем развале 1991–1993 гг. и сформировалась генеральная линия бывших комсомольских вожаков, ранее прикрывавшихся прогрессивным человечеством, а теперь приспособившихся к современности, взяв на вооружение не менее прогрессивные идеи «мочить в сортире» все не соответствующее их представлениям о «добром и вечном», выдвигая свои новые критерии этих понятий вплоть до ухода в религиозный дурман. Это выражается стремлением вновь подогнать слегка разбушевавшееся общество приобщением к общему идеологическому корыту, когда все пьют из него одно и то же пойло. Но это уже трудно сделать, ибо при возврате в капитализм сразу дает о себе знать классовое разделение общества на эксплуататоров и эксплуатируемых, и трудно представить современного олигарха и героя Маяковского литейщика Козырева, сидящих у одного корыта, распивая единое пойло.