Виталий Штыбин - Танцы, горы и каштановый мёд

Большим символизмом обладает раздача свадебным гостям разноцветных ниток, которые выражают глубокую семейную связь новобрачных. Невеста не брала с собой новую одежду в дом, её позже пересылали ей родители, но носить её она не могла. Одежду раздавали всем желающим, иначе судьба молодой жены могла плохо сложиться. В ответ на подарки родственники шили невестке новую одежду. Сегодня этот обряд заменила раздача подарков в виде отрезов сукна для платья.

Ещё один сюжет черкесской свадьбы сохранился по сей день. Он называется «ныоежьэжь» и представляет собой забавный импровизированный спектакль. Как только невеста заходит в комнату свекрови в сопровождении шествия музыкантов, её мать, старуха, выходит из дома сама или при поддержке гостей. Снаружи она заявляет о том, что внук женился, и невестка выгоняет её из дома, после чего женщину осыпают деньгами и конфетами. Родственники должны уговаривать старуху вернуться, а она сопротивляется. По пути она стреляет в воздух из лука и только на третий выстрел мать даёт себя уговорить и возвращается в дом, получая подарок. Конфеты и деньги сегодня кладут в специальную корзину, которую старушка держит за спиной, как сумку. В прошлом, для драматичности, старуха одевалась в обноски, вывернутую наизнанку одежду. С собой она брала полный домашний набор – котелок с цепью, как главный и священный символ рода, циновку, предметы быта, запас пищи и воды.

Перед этим ритуалом невеста входит в новый дом. У порога для неё стелют ткань или циновку, на которую она должна наступить. Плетение циновок в черкесском обществе традиция распространённая. Их особенность в уникальных узорах, которые редко бывают одинаковыми, как и на восточных коврах. Существует некоторое заблуждение, будто черкесы плетут циновки исключительно для проведения на них намаза – мусульманской молитвы. Такую версию мне приходилось слышать в государственных музеях. Не будем спорить, на такой циновке можно провести и намаз, но учитывая весьма скромное влияние мусульманской религии на быт обычного причерноморского черкеса, который никогда не делает намаз, можно смело сказать, что это скорее дополнительная функция. Циновка заменяет в доме ковры и подстилки, на ней отдыхают, по ней ходят, ею украшают стены. Несколько десятков лет назад искусство плетения циновок было в забвении. Во многом благодаря уже упомянутому выше мастеру Замудину Гучеву, воскресившему искусство игры на шичепшине, циновки также вернулись в черкесскую культуру. Одновременно с разработкой материалов по музыкальному инструменту, Замудин смастерил ткацкий станок и на нём создавал циновки, а после также написал об этом искусстве несколько качественных книг. Сегодня Гучев является признанным мастером плетения циновок и даже участвует в совместных форумах в Японии, где это искусство также популярно, с целью обмена межкультурным опытом.

Организацию проведения любого праздника, включая свадьбу, в черкесском обществе доверяют хатияко – уважаемым людям с выдающимися ораторскими способностями, о которых я уже писал ранее в абзацах про бардов-джегуако. Хатияко регулируют действия участников праздника с помощью специального жезла. На свадьбах похожие жезлы раздают как призы для гостей, чтобы подчеркнуть их особый статус. Они делаются на деревянной основе и украшаются фундуком и лоскутами из ткани. Особый жезл имеется только у распорядителя и является знаком его статуса на игрище.

Самыми ценными подарками для гостей считаются фундучные флаги («дэжъые быракъ») из узоров на основе вплетённых в линии 400 орехов. Флаги преподносятся в качестве подарков лучшим танцорам, а самым почётным считается массивный жезл длиною в 1,2 метра, в который вплетено 1500 орехов. Такой используют на свадьбах для заключительного танца. Орехи в нём оплетены кольцами вокруг палки, где самый верхний ярус больше остальных. Над рукояткой жезла устанавливают для красоты деревянного орла или ястреба, либо вплетают красный или зелёный флажок. Такой жезл вручается девушке, получившей почётный титул первой красавицы черкесского игрища. Вершина его напоминает по форме женскую шапочку. Иногда жезл делается ещё круче – в 7 ярусов на 2500 орехов. Он называется «удж бэщ» – ритуальный жезл предводителя «удж-хъурая», свадебного танца. Это сооружение древовидной формы, расширяющееся книзу, сделанное из гирлянд фундука и грецкого ореха. Избранный предводителем заключительного свадебного танца мужчина выходит в пару с избранной красавицей, держа такой жезл в руке.

На свадьбе такие призы раздаются десятками, потому семьи объединяются заранее, чтобы заготовить их впрок. Помогают им соседи. Флаги выносят перед заключительным танцем по распоряжению хозяина свадьбы («джэгу тхьэмат»). Их дарят самым почётным гостям, которых отбирают заранее родственники хозяина свадьбы и он сам. В первую очередь их получают гости из дальних мест, молодёжь, старейшины своего аула. Раньше за гостя получал подарок его друг или хозяин дома, где он остановился. Пожилым людям хатияко вручает приз сам. До 1930-х годов именно эти флаги пытались выкрасть всадники в битве с пешими, описанной в начале этой главы.

В те годы скаковые игры были ключевым событием любой причерноморской черкесской свадьбы. Самой популярной среди них считалась стрельба по флагу. Мишенью обычно служил белый флаг на крыше дома хозяев праздника. Всадники собирались напротив дома и старались выстрелом сбить древко. Победитель получал свадебный флаг. В советское время флаги над домами поменяли цвет с белого на красный и стрелять по ним стало опасным политическим делом, так что смысл соревнования оказался потерян, и оно исчезло. Однако им одним игры не ограничивались. Стреляли на скачущей лошади по деревяшке с чёрной точкой, а иногда даже и в полотняный флаг в руках девушки, если хватало смелости. Всадники мчались по полю на великолепно украшенных лошадях в кожаных лентах с серебром. Соревновались в джигитовке – ловкости, пытаясь на ходу спрыгнуть с лошади или перегнуться и схватить монету в 25 копеек с коробка.

Ещё одним популярным состязанием на свадьбах была игра со знаменем «шыу джэгу», когда всадники гонялись друг за другом, отбирая ведущее знамя. Своего рода догонялки на лошадях. Знамя, которое удавалось украсть из свадебного дома, пробившись через пешую охрану, всадники гоняли так, что разрывали его в клочья, и порой их требовалось останавливать криками старших.

В ауле Агуй-Шапсуг мне довелось познакомился с молодым шапсугом Хасаном Аллало. Задумчивое лицо Хасана в папахе стало частью фотовыставки, а его семейная история отличным примером для понимания того, какими были эти всадники прошлого. Прадед Хасана – Мус Аллало, из ныне редкой натухайской ветви черкесов. Он умер в возрасте 102 лет! Единственный черкес в русской школе посёлка Агой в начале XX века, он с детства выучил русский язык, а на уроках религии ему выдавали персональный Коран. В советское время Хасан стал председателем реввоенкома Шапсугского района, за что попал в ссылку и трижды пересылался – на Беломорканал, в Новокузнецк и в Казахстан (с семьёй в 1942 году). Об этом он не любил рассказывать.