Игорь Сибиряк - Пережитое и настоящее

11 сентября 1944 года маршевой ротой едем на фронт через города: Омск, Петропавловск, Уфу, Казань, Москву, Клин, Калинин, Бологое, Старую Руссу, Дно, Псков, – везде следы недавних боёв. Разрушенные дома, разбитые танки, блиндажи, паутины колючей проволоки, здесь и там воронки от взрыва бомб, братские могилы. На станциях разбитые и сожжённые врагом здания вокзалов. Тянется в родные места население, на истерзанную землю. Картина жуткая. На лицах солдат-новобранцев ненависть к врагу и месть, месть за поруганную землю, за разрушенный Псков. Въезжаем в Эстонию, станция Печора (Тетсери) – более сохранившуюся, чем ранее виденные нами города. Далее следуем до станции Орава. Орава – волость в Эстонии, в составе уезда Пылвамаа.

На станции царит оживление: с эшелона выводят лошадей, прибывших из Монголии. Везде вороха сбруй, обмундирования, в небо смотрят зенитки «Машки», виднеется дым походных кухонь. Наша маршевая рота прибыла на место дислокации. Мы влились пополнением в 128-ю дивизию, два дня назад взявшую город Тарту.

Нас распределили по подразделениям: Фарносов Фёдор в дивизионную разведку, Таран и Кабанов в полковую разведку, Далинин Геннадий в строевую часть писарем, Невратов, Осадчий, Стелецкий, Лёгоньких, Беляев, Литвинов в батарею 76 мм. пушек, Конзачаков уходит в 374 полк 128-й дивизии, в батарею 45 мм. пушек. Я же, как водитель, попадаю в 120 мм. батарею полковых миномётов. Наш командир батальона – старший лейтенант Андросов.

Принимаю машину ГАЗ-АА, изучаю миномёт, знакомлюсь с расчётом, появляются новые друзья, шофера: Калашкин Михаил, Чеквалов Михаил, Синкин Владимир Петрович, Арсенин Василий, Бугрий Пётр Прокофьевич, Храмцов Аркадий с 1926 года, Фазылов Тагир, Гриценко, Хинай. Командиры огневых взводов: лейтенант Минеев, лейтенант Величко, лейтенант Борт. Из расчётов: сержанты Шушаков, Хмелёв, рядовые: Капризо, Грицай.

С 23 сентября по 30 октября 1944 года находились на станции Орава. Научился метко стрелять из карабина, участвовал в манёврах, в параде нашей дивизии на большой лесной поляне. Отдавал рапорт командиру нашей дивизии, полковнику Долгову. Его сопровождали: майор Чурганов, командир 741-го стрелкового полка, майор Баранов, заместитель командира полка по строевой части, капитан Верховский – начальник строевой части.

30 октября 1944 года грузимся в эшелоны и отправляемся в Архангельск. 11 ноября прибыли на место. Машины батареи ставим на консервацию, а моя машина занималась перевозкой продовольствия, обмундирования, пиломатериалов для постройки конюшен. В ночь на 11 декабря 1944 года переправляемся через Северную Двину на английских ледоколах на левый берег. Грузимся в эшелоны и отправляемся на фронт через города: Москва, Тула, Орёл, Курск, Льгов, Киев, Казатин, Винницу, Львов, Перемышль, и прибываем на польскую станцию Жешув.

3-го января 1945 года выгружаемся и стоим лагерем в 18 км. за станцией Жешув, в 40 км. от линии фронта. Слышны раскаты мощной артиллерии, это наши штурмуют укрепления врага на левом берегу Вислы. В небе часто видны самолёты П-2 в сопровождении «Илов», уничтожающих укрепления врага. Всё дальше и дальше уходил вал войны, и стал слышен только гул и вздрагивание земли от бомбёжки.

12 января получаем приказ двигаться, и вся наша 21-я Армия, наш 741-й полк начали быстрым маршем продвигаться вперёд во втором эшелоне, чтобы развивать успех, сменив уставшие передовые части. Нашим машинам миномётных батарей приходилось не раз разворачиваться и возвращаться, чтобы перевезти боеприпасы. Мелькают польские деревушки, на короткой остановке забежишь в корчму выпить кофе с сахарином при свете карбидной лампы.

Переезжаем Вислу, и невольно приходится удивляться: на месте разрушенного немцами моста уже возведена сапёрами переправа большой пропускной способности. Вижу сожжённую немецкую мотоциклетку, исковерканные машины, трупы немецких солдат, раздавленные гусеницами наших танков. Расспрашиваем поляка и узнаём, что эта колонна была настигнута нашими танками и расстреляна прямой наводкой. Едем дальше, дорога проходит между двух гряд небольших гор, противотанковый ров. Переезжаем через узкую шейку насыпи, и опять стремительный бег машины. В кюветах то там, то здесь видны трупы фрицев, вот они – «завоеватели» Европы. Они стояли у Ленинграда, смотрели в бинокль на Москву, а сейчас они смотрят в небо своими открытыми стеклянными глазами мертвецов.

Останавливаемся, заходим вправо по ходу в домик. Пожилой мужчина встаёт нам навстречу. Просим напиться водички и спрашиваем его, почему хата уцелела, а окна выбиты, и печь, стоящая лет тридцать, грозит развалиться вот-вот. Узнаём, что вблизи стояла наша тяжёлая артиллерия, которая обстреливала немцев у переправы. Вот уже совсем сближаемся с передовыми частями, видны ракеты освещения. То там, то здесь видны зарева пожаров и вспышки от разрыва бомб, чётко слышится треск пулемётов, то всё сливается в сплошной гул, всё нарастающий, и каждый участник движения чувствует, что это предвестник нового, стремительного броска вперёд. Всё ближе и ближе немецкая Верхняя Силезия.

15 января 1945 года, наступила оттепель, тает снег, и весенний ветер мягко ласкает лицо. У всех фронтовиков приподнятое настроение: прорвана оборона врага, наш 1-й Украинский фронт начал стремительное наступление с Сандомирского плацдарма. Бои уже идут за городок Сосновец, последний пункт на границе с Польшей.

22 января наш полк и вся дивизия вступают в бой. Вот оно логово врага! Германия! Даёшь Германию! Въезжаем в пылающий немецкий город Пейскреган. Прошитые снарядами дома с осыпавшейся черепицей, с отвалившимися стенами каменных домов. Узкие улицы, ставшие ещё уже от развалин домов, погребённых немецких солдат в мундирах мышиного цвета. Картина жуткая и не поддаётся моему описанию от всего увиденного.

Чёрные паукообразные танки с белыми крестами и отсеченными горлами стволов орудий. Полк завязал уличные бои, прорываемся за город и устремляемся к городу Глейвицу.

Хорошая асфальтовая дорога, обсаженная ветвистыми деревьями. Совершаем частые объезды, на дорогах стоят мощные зенитные установки, раскрашенные пятнистой окраской под цвет местности. Но и это не помогает: от глаз наших лётчиков ничто не скроется!

Навстречу стали попадаться машины с ранеными солдатами. Всё ближе город, и всё явственнее слышен гул уличного боя. Вот шесть мессеров пикируют один за другим на какую-то цель. В небе повисли облака разрывов зенитных снарядов, город окутан дымом, он горит. Добрались, наконец, до нашей миномётной батареи. Комбат приказал немедленно разгрузить мины. Смотрю на расчёты – у всех довольные лица. Стволы миномётов под углом в 75 градусов. Немец на следующей улице цепляется за каждый дом. Переодеваясь в гражданскую одежду, старается ударить нам в тыл, но не вышло. Они обнаружены и уничтожаются нашими штурмовыми группами. Узнаю о первых погибших, о наших товарищах-артиллеристах: Лёгоньких, Беляеве, Осадчем. Они пали смертью храбрых. В трудных условиях уличного боя они с прямой наводки уничтожили несколько огневых точек. На руках катили пушку на указанную командиром автоматчиков цель – пулемёт, мешающий дальнейшему продвижению вперёд, в окне одного из домов. Навели, выстрелили, и немецкий пулемётчик был выброшен взрывной волной на асфальт улицы. Но вот выстрел немецкой пушки, неожиданно выкаченной из-за угла дома, обрывает жизнь моих друзей, моих земляков. Исковеркано орудие, лафет облит кровью убитых товарищей. Вечная память вам! Вы выполнили свой воинский долг с честью!