Лев Липовский - Жизнь солдата

Итак, мы – красные, и наш командир – Миша Нафтолин. Он сильно выделяется среди нас. Он рослый и очень сильный. Даже когда весь класс держит его за руки и за ноги, он легко высвобождается. Мы все восторгаемся им, как достопримечательностью класса. Брат его наоборот низкорослый, но широкоплечий и тоже самый сильный среди старшеклассников. Команды определены. Теперь обе стороны договариваются о границах площади действий.

Игра состоит в том, что белые прячутся, а красные должны их выследить и пленить, поэтому границы на местности должны быть точно определены, иначе белые уведут свой отряд в другую часть города, и тогда нам их и за неделю не найти. Обычные границы этой игры – река, гора и наша улица. Были случаи, когда мы не находили белых. Тогда, при наступлении темноты, белые сами выходили из своих тайников и срамили нас на весь белый свет и даже в школе. Договаривались также о неприменении силы против малышей. Если малыш кого-нибудь выследил и поймал, то белые должны подчиниться и сдаться в плен. Случались потасовки. Тогда все решал командир. Белые уходят прятаться и просят нас не подглядывать за ними, пока они не спрячутся.

Игра начинается. Миша Нафтолин назначает разведчиков. Разведчиками хотят быть все. Но Миша выбирает самых шустрых. Они уходят с заданием найти, где притаились белые. Одни уходят под гору, другие – вдоль верхней кромки горы, третьи идут по улице, заглядывая во дворы наших соседей. Я мчусь по козьим тропкам среди прошлогоднего чертополоха по почти отвесной горе, всматриваясь в черноту каждой ямы, где жители копают глину или желтый песок. Все ямы оказались пустыми. Один за другим возвращаются разведчики и докладывают командиру, что белых нигде нет. Но вот возвращается с радостной вестью Аврам Гольдин. Он в нашем классе самый маленький по росту, но самый лучший по учебе. Еще издали он кричит: "Нашел! Нашел!". А подбежав к Мише Нафтолину, рассказывает, как он случайно заметил, что в кустах на островке кто-то шевелится.

– Наверно, они там, – говорит он возбужденно, – пойдем все посмотрим.

Миша с ним соглашается, и мы всем отрядом спускаемся к Днепру, поворачиваем налево и у самой пяты горы идем рядом с холодной и полой водой. Напротив островка мы останавливаемся. Нам ничего не видно там, хотя кусты лозы без листьев просматриваются насквозь. Не верится, что белые забрались на этот островок, переплыв метров сорок водного пространства.

– Ты точно видел, что там кто-то шевелился? – спрашивает Миша маленького Аврама Гольдина.

– Точно, – отвечает Аврам и напряженно всматривается в кустарник пустынного островка. Через несколько минут с горы донеслись ликующие крики:

– Там они! Хорошо видно! Все лежат в ямках.

Возбуждение «красных» достигло предела. Раз белые обнаружены, то пленить их не так уж и трудно. Многие закричали белым:

– Вылезайте, мы вас нашли!

– Нечего прятаться! Мы видим вас!

– Вы обнаружены!

– Не притворяйтесь!

Но на острове царила абсолютная тишина, и он казался совершенно безлюдным.

– Они хотят, чтобы мы переехали к ним, – говорит Аба Нехамкин, светлолицый паренек с умными, немного выпуклыми глазами. Он тоже учится в нашем классе. Его предложение всем понравилось, и мы с готовностью поддержали его:

– Правильно!

– Переедем!

– Сразу всех белых захватим!

И тогда Миша приказывает нескольким мальчишкам найти лодку. Летом здесь полно лодок, а сейчас, как нарочно, ни одной. Лодки под нашей горой все на замках. Но вот чей-то зоркий взгляд обнаружил в небольшом углублении подножия горы плоскодонку, скрытую под прошлогодней травой. Ее немедленно совместными усилиями спустили к воде. Кто-то нашел дощечку, и лодку подогнали к нашей стоянке. Кто-то предусмотрел и притащил консервную банку на случай, если придется вычерпывать воду.

Переехать на островок захотелось почти всем. На корму с дощечкой сел Миша, а за ним бросились все сразу, но не всем хватило места на скамейках. Вместо двух, на скамейках уселось по четыре человека. В тесноте, да не в обиде. Сидящие счастливо улыбались, глядя на оставшихся на берегу сочувствующими взглядами. Несколько мальчишек остались стоять в лодке: пусть стоя, лишь бы поехать на островок. Я тоже хотел переехать на островок, но перегруженность лодки меня остановила. Плавать я не умел, а вода в реке была не летняя. От одного взгляда на эту мутную, черную воду холодок проникал во внутрь. Нет, я не решился лезть в лодку, хотя Миша и позвал меня. Лодка и так сидела слишком глубоко в воде.

Когда мы, оставшиеся на берегу, оттолкнули лодку от берега, то сразу выяснилось, что мальчишки расселись в лодке неравномерно. Корма была приподнята, а нос вот-вот зачерпнет воду. Миша не решился в таком виде плыть. Он придержал движение лодки метрах в пяти от берега и, предупредив всех, чтоб сидели тихо, не шевелясь, попросил Абу Нехамкина осторожно передвинуться на корму, чтобы нос лодки приподнялся. Но Аба сделал это не лучшим образом. Вместо того, чтобы медленно пройти между сидящими на корму, где сидел Миша, он встал одной ногой на борт лодки и, опершись рукой на плечо Арона Биндера, быстро перешагнул к Мише. Но этого движения оказалось достаточно, чтобы лодка зачерпнула бортом воду. Сидящие у этого борта Арон Биндер и Аврам Гольдин невольно шарахнулись в противоположную сторону и тем самым накренили лодку в другую сторону. В результате вода хлынула через борт, да так что выровнять лодку и остановить поток воды так и не удалось. Лодка стала быстро наполняться водой и медленно погружаться в воду. Все сидящие повскакивали, лица у них вытянулись от страха, глаза округлились.

– Мама! – закричал маленький Аврам Гольдин.

– Ратуйте! – закричал Аба Нехамкин истошным голосом.

– Ой, я не могу плавать! – закричал какой-то мальчик и заплакал в голос. Заныли и другие ребята. Один только Миша Нафтолин стоял молча и смотрел презрительно на своих подчиненных. Мы, оставшиеся на берегу, сначала посмеивались над испуганными лицами ребят, но когда лодка скрылась под водой и наши товарищи стали медленно погружаться в воду, до нас вдруг дошла трагичность их положения, и наше веселое настроение сменилось испугом за их судьбу. Но броситься в воду им на помощь никто из нас не решился. Страшновато было лезть в воду, когда ты знаешь, что вода ледяная. Ёе черный цвет создавал впечатление, что она очень глубокая.

Белые, прятавшиеся на островке, вышли из кустов и смотрели на красных, терпевших кораблекрушение. Несколько парней из белых стали вытаскивать из-за кустов лодку, спеша на помощь утопающим. Я смотрел на утопающих со страхом и жалостью. Я думал, что вижу их в последний раз. Вот вода уже по грудь маленькому Авраму Гольдину. Из его глаз текут слезы, как и у многих других. Они все, кроме Миши Нафтолина, взывают о помощи, но взрослых около нас нет, и их призыв о помощи является гласом вопиющего в пустыне. О, как мне было жалко их. Даже теперь, через много лет, представляя картину погружения их в реку, сердце мое сжимается от боли. А тогда… произошло просто чудо. Погружение вдруг прекратилось. От неожиданности все кричащие и плачущие на мгновение замолчали. А еще через секунду, когда до них дошло, что здесь мелко, все, толкаясь, бросились к берегу. И только рослый Миша Нафтолин не бросился к берегу. Он продвинулся к стоящим по горло в воде Авраму Гольдину и Арону Биндеру и, подняв их, вынес на берег.