Поуп Брок - Шарлатан

Кипевшую в нем бешеную энергию он чаще всего держал под контролем. Но однажды вечером он, выпив, изрубил топором соседскую машину. А в другой раз видели, как пациент, выбежав из клиники, несется на задний двор от пьяного Бринкли, догоняющего его с мясницким ножом в руке.

В марте 1921 года житель Милфорда, некто Джесс Уилсон, попросил, чтобы закон защитил его, оградив от действий Бринкли. Сам Бринкли объяснил это следующим образом: «Я позволил себе ряд замечаний относительно него, так что парень, видимо, испугался, и меня задержали, в результате чего потребовался залог. Не знаю, грозил ли мне арест, но пришлось выложить кругленькую сумму (в тысячу долларов) в качестве доказательства, что не пристрелю его».

В городе упорно поговаривали, что он откусил ухо бедняге Осборну.

И все же большинство местных жителей предпочитали видеть в такого рода поступках всего лишь эксцентричные проявления гениальности человека, благодаря которому Милфорд купался в деньгах. Наряду с новой большой больницей Бринкли финансировал работы по укладке новых тротуарных плит, обновлению системы городской канализации, строительство нового здания почты и пошив новой формы юношеской сборной города, бейсболисты которой с тех пор стали называться «Козлами Бринкли». Он подарил городу электрические фонари на улицах и новое здание банка. Он замостил две мили дороги, ведущей к железнодорожной станции, и приобрел медведя в ходе неудачной попытки основать зоопарк. (Медведь своим ревом не давал ему спать по ночам, и Бринкли в конце концов пристрелил его.)

Лишь однажды горожане не позволили Бринкли проявить щедрость, когда тот захотел, чтобы новая церковь была названа в его честь. Одному из местных жителей запомнились слова Бринкли: «Методистскую церковь в Милфорде построил не Христос, так что незачем ей называться в его честь. Пусть она зовется Методистской церковью Бринкли». Но доктор настоял на том, чтобы на табличке, прикрепленной к зданию церкви, были увековечены имена не только Господа и сына Божьего Иисуса, но и его, Бринкли. Со своей стороны и пастор отдал дань его щедрости в выражениях самого неумеренного восторга: «Сила, которой обладает этот человек и подобной которой я не встречал ранее, оказывает на меня странное действие. Именно эта сила заставила меня одним воскресным днем после встречи с ним броситься на радио и произнести слова, на которые я не считал себя способным. Меня осудили за то, что я уподобил этого человека Иисусу из Назарета… Но я так чувствовал: в его присутствии я ощущал дыхание Божие. Высота этой личности вдохновляет меня».

Празднования следовали одно за другим, город погрузился в вакханалию вечеринок с мороженым и чванливых статусных приемов. «В понедельник, в десять часов утра, – сообщала местная газета, – толпа, собравшаяся в методистской церкви, под предводительством Уолтера Тегю направилась с флагами в парк, где ее ожидала другая толпа. Доктор Дж. Р. Бринкли склонился перед флагом. Толпа запела гимн». Так всем городом отпраздновали день рождения Минни, а Бринкли обещал новые, еще более драгоценные дары: грандиозное здание больницы и универмаг, повторяющий архитектуру Белого дома. «Здание будет занимать целый квартал и обойдется мне в миллион долларов. Там разместятся магазины, спортивный зал, гигантский бассейн, парикмахерские, помещения моей клиники и театр величиной с «Орфеум», что в Канзас-Сити, где будут идти лучшие театральные постановки и кинокартины со звуком».

О подобном не мог мечтать и… настоящий «Орфеум».

Однажды, приятно проводя время в Канзас-Сити, он, завернув в парикмахерскую, увидел человека, надевавшего перед зеркалом пальто. Делал он это не без ловкости, учитывая отсутствие у него одной руки. Бринкли подослал к нему служителя, и через секунду Кроуфорд почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Вот как описывает он встречу с Бринкли: «[Бринкли] спросил меня, как я поживаю, и я ответил, что прекрасно, а он рассказал, что владеет клиникой в маленьком канзасском городке Милфорде… Он сказал, что неплохо преуспел и дела у него идут прекрасно. Я спросил, тем же делом занимается он в своей клинике, чем прежде промышляли и мы, и он ответил: «Да, можно и так сказать – похожим делом».

В детали доктор не вдавался. Подобную скромность следует признать для него нехарактерной. Но, надо думать, он опасался обнародовать полную картину своих успехов. Например, тот факт, что делал теперь в месяц в среднем пятьдесят операций по семьсот пятьдесят долларов каждая, и это приносило ему по полмиллиона долларов в год (в существовавшей в двадцатые годы валюте). Многие пациенты ложились на операционный стол, даже не поинтересовавшись, что будет происходить потом. «Думаю, что козлиная железа – это вроде как картошка, – говорил семидесятисемилетний А. Б. Пирс из Небраски. – Берешь картофелину, режешь на кусочки, сажаешь, и каждый глазок прорастает».

Был у Бринкли и другой, негласный, источник дохода, на который вдохновил его Лидстон. Понсе де Леон из Канзаса время от времени занимался пересадками человеческих органов, рекламируя как эксклюзивную операцию, предназначенную людям немалого достатка, привыкшим к просторным домам и изысканным винам.

Да, вне сомнений, эту операцию позволить могли себе далеко не все. Уже год или два как всплыли слухи о неимущих молодых людях, за деньги предлагающих одну из своих двух тестикул. Ходили и другие слухи, еще тревожнее, о юношах, похищенных и затем кастрированных с целью использования их органов богатыми инвалидами. По сравнению с подобным хищничеством Бринкли был образцом морали: ведь он использовал исключительно мертвых. Нефтяной магнат из Оклахомы, обратившись к доктору с просьбой пересадить железу козла (ему и ряду его друзей), получил в ответ следующее послание:

«Вы имеете возможность заплатить хорошую цену за возвращенную юность, так почему же не воспользоваться этим? Зачем унижать себя, опускаясь до уровня скотины и приживлять себе железу козла, в то время как вы можете обрести соответствующий орган здорового юноши?

Я это устрою. Если каждый из ваших друзей может прибыть ко мне одновременно с другими и заплатить пять тысяч долларов за сертифицированную человеческую железу, я произведу подобную пересадку и вам за минимальную цену в пять тысяч долларов. Только что я сделал такую же пересадку в Лос-Анджелесе за десять тысяч долларов. Редко кто из хирургов способен получить настоящую человеческую железу, но у меня имеется старинный приятель, живущий в крупном американском городе, и он сможет снабдить меня необходимым материалом.

Разумеется, подобные операции с человеческими железами дороги. Ведь и за железы я плачу большую сумму. Кроме того, я должен быть извещен заблаговременно. Так что, если вы с вашими друзьями решитесь на подобную операцию, известите меня, гарантировав ваш приезд в любое оговоренное время в течение ближайших шести недель. Тогда я извещу моего агента о необходимости поставки, и он примется за дело. Он может получить железы через несколько недель, а может и дожидаться их неделями. Таким образом, моим пациентам надлежит быть готовыми, когда буду готов и я. Оплату не менее четверти полной стоимости следует послать банковским депозитом, чтобы мне не пришлось куда-то ехать и тем самым терпеть убытки.