Светозаръ Лучникъ - Журавли

Теперь же важностью отметить его Солдатскийвзгляд и Солдатскийшаг надобно, ведь именно сие он оставил после себя последующему поколению, как наследие. И увековечить это наследие соизволено нам, ибо так мы не утеряем связь единения. Эта связь единения нам важна на любом пути. Сей путь и пройдём за ним, за ними…

За Анатолием Макшиным…

За Фёдором Антиповым…

За Миллионами…

Эта непримиримая Война 1941-1945 годовзатронула каждую семью, миллионы полегли на полях жестоких сражений, не вернулись домой к отцам, матерям, жёнам, детям… А потому вспомним всех поимённо, и запечатлим сей важный момент в своей бессмертной душе, она есть проводник в Царствие Вечное.

Памятью своей любви почтим Солдата…

Памятью своей любви почтим – и Мужа, Сына, Брата…

Памятью своей любви почтим – Жену, Сеструи Мать…

Родился Фёдор Антипов в 1904 году…

Родился Анатолий Макшин в 1915 году…

Родились Миллионы, Миллионы, Миллионылюдей…

Зачем родились?

Для какого истока и особого продыхновения?

Зачем дана Жизнь Им, жизнь, наполненная тяготою войны, такой страшной и катастрофической? Есть ли Смысл в Ихбытии? Есть ли Воля для каждого человека, введённого в Историю Случая, от коего одна боль, утрата и смерть?!

Жить, чтобы умереть…

И умирать, чтобы жить…

Что хотел (хочет) Бог, как Творец всего сущего и несущего, внести на долю Солдата? И зачем, по какой причине Он эту жизнь уравнял Солдатскимшагом, таким тяжким и жгучим? Ради чего слагалась эра страдания и болезни?

Шаг Солдата…

Шаг Толика…он погиб в Первых Рядах в июле 1941 года…

Шаг Фёдора…погиб 26 ноября в 1942 году…

Шаги Миллионов…погибли в 1941-1945 годах…

Каким таким значимым чутьём, возможностью, важностью Вседозволенный (и опять же Милосердный) Бог пометил Этот Важный Шаг, ведущий в Подвиг? Чутьё, возможность, важность порождают нестерпимую боль.

А боль неизменно ведёт к осознанию чего-то непреодолимого и непознаваемого… Но жаждется ли кому-то это «чего-то непреодолимое и непознаваемое» выявлять своим личным итогом? А сам итог ужасен, отвратителен, омрачён и помечен смертью.

Война…

Зачем Богу нужен человек, человечишка? Для ожесточённой смерти? Или для чего? Коли столько усилий Он положил на Весы Времени, то, получается, что человек Богу не нужен. Но разве таковое понятие может иметь смысл и качество по излагаемым событиям, по всему тому, что было и что есть?

Бог нужен человеку – это точно. А зачем Бог человеку? Чтобы Он ему помогал и обучал. А ежели человеку нужен Бог, то, следовательно, и человек нужен Богу для какой-то определённой цели. Цель ясна, но ясна тому, кто пробуждает (и воспитывает) в себе духовные навыки.

Глубина же самогó единения (между Богом и человеком) – Великая и непознанная Тайна. А тайны нынешнему человеку (ветхому) понять и не суждено. 7 7 «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Коринфянам, 2, 9). Коли имеется такая взаимообразная связь, то и, несомненно, имеется и цель. На цель-то сию и направлен Промысел. Промысел имеет успех в любом направлении. Само направление определяет источник важности для нас.

Но…

Но зачем Он (Бог богов) его, этого маленького и неопытного человечка, сотворил и сотворил неизменно Своим подобием? 8 8 «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их…» (Бытие, 1, 26-27) Почему бы, если уж и сотворил, то сотворил бы без подобия и многоликой палитры словес и чувств?

Один вопрос…

Второй вопрос…

Миллионы вопросов…

Кто-то сеет бесконечные словá и бесконечные мысли, а кто-то тяготою непосильною, но насущною измеряет шагами свою краткую и мимо бегущую жизнь, жизнь, которая дана на Основе Любви, а соизмерена днищем адовым!

Шаг за шагом…

Мысль за мыслью…

И идут – Толик, Фёдор, Миллионы, идут к Нему… А зачем идут-то? Зачем страхом непочатым, изнурением непосильным, адом беспредельным выкладывают шагами путь в какую-то там Вечность, строят себе дорогу в Тайные Совладения?

Неужели вечность сия безжалостна?! Чтобы добраться до Её неоспоримых высот, надобно прежде отмерить возможность некого единения шагами. А каждый шаг – чья-то покалеченная жизнь, чьё-то изломанное сознание.

Эй, Бог богов! Для чего Ты дышишь тяжело, и сия тяжесть душит, гнёт, изламывает волю и чувственную ориентацию? Для чего порождаешь гнилую боль, которая угнетает не токмо сознание, но и саму сущность человеческую?!

Скажешь, что Ты запределен всему и ничто не касается Тебя Бессмертного, ибо случающееся и мимоидущее оно не в Тебе, а в нас! Но чувственная основа позаимствована от Твоих бесконечных дыханий и прочего, неизведанного и сокрытого и позаимствована не нами, а опять же Тобою.

Нет у человека ненависти, нет у человека любви, но у Тебя всё это в арсенале и с преизбытком хранится до поры до времени! У человека ничего нет, он весьма ограничен и беден во всём, ежели Ты ему не подашь усилие духовного преизбытка.

Так зачем же ещё Ты прибавил к шагам Солдатским– томящий душу страх (изнурение), беспомощность, беспокойство и извечный ад?! Вытягивая словá из Твоего бесконечного источника жизни, желается понять суть таковую.

Будет ли это Знание прибытком?

Пролей, не скупясь, но с щедротами благими, Бог богов, торжество Своё и достоинство События, дабы оно не отягощало ум пытливый, но напитало бы оный верным знанием, дабы воссияло Солнце Правды, и чтобы именно это (а не иное) солнце правды раскрыло Тайну Твоего Божественного Промысла по человеку, по Толику Макшину, по Фёдору Антипову, по Миллионам…

Мне кажется порою, что солдаты с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времён тех дальних летят и подают нам голоса, не потому ль так часто и печально, мы замолкаем, глядя в небеса? 9 9 Песня Журавли.

Что? что мы хотим узреть в небесах, когда так вдохновенно и с нетерпимой жаждою поднимаем свой пылающий и жаждущий взор в высоту чужую, недоступную ныне? И чужая высота станет ли нам родной, заветной? Она так манит, зовёт к себе постоянно, словно мы нераздельны и сцеплены чем-то важным. Сама важность уже заложена внутри наших чувств и потребностей и заложена Тобою.

И, глядя с невообразимою тоскою в неё, мы ощущаем связь с тою глубинной высотою, ибо чужая высота неведомо как становится вдруг такою близкою, словно сошла незаметно в кладовую сердца и напечатала там свою историю любви и ненависти, хотя любовь оставила след вечного дозволения, а ненависть лишь раскрыла покровы для принятия таковой безграничной и благой любви.