Татьяна Михаевич - Ciao, Plumatella! Дневник эмигрантки, или Жизнь в другом измерении

Когда мы въехали на территорию Италии, то узнали, что в день нашего отъезда в автокатастофе погибла Принцесса Диана. Нам было очень жаль Принцессу и жаль, что такое грустное событие ознаменовало наш отъезд из Беларуси.

Мы въехали в местечко Новедрате вечером 1 сентября: во дворе дома нас встречала вся родня, все улыбались – три девочки, мать, отец, брат с супругой, сестра Вальтера с мужем и их дочь. Мы чувствовали себя рыбами без воды, поскольку на итальянском языке могли только молчать. Но у нас была возможность улыбаться, и мы улыбались. Был дан большой ужин по поводу нашего приезда. Ничто не предвещало бури.

Осень 1997 года была теплой. После приезда мы «окунулись» в другую жизнь – все было иным, и мы изучали этот новый стиль жизни. Было очень поучительно общаться с тремя разновозрастными девочками для изучения языка, ведь у каждой был свой уровень общения – уровень детского сада, начальной школы и школы последнего уровня. Девочки были спонтанными, играли с нами в мяч во дворе дома, но на улицу их не выпускали.

Я постигала итальянский быт. Мать девочек была учительницей начальных классов и поначалу помогала разбираться с произношением некоторых окончаний в итальянском языке. Я смотрела, как она вела хозяйство. Она была домохозяйкой. Я ее понимала – трое детей, большой дом, однако я знала примеры матерей, которые успевали работать, содержать в порядке дом и заботиться о семье. Некоторые привычки мне не были понятны. Ее жизнь была устроена таким образом: утром она отвозила детей в школу, потом убирала дом, стирала, гладила, готовила обед. Затем забирала детей из школы. Садом она не занималась – вызывали садовника. По моим понятиям, у нее было много свободного времени, а могло быть еще больше, если бы некоторые операции из управления семьей были заменены или упразднены. Так, мне было непонятно, зачем гладить постиранные носки и нижнее белье. Белья было много и эта процедура занимала несколько часов. Поначалу я старательно гладила носки и белье, но вскоре вернулась к прежней, по моему мнению, более интеллигентной схеме – складывать белье без глажки, а свободное время посвящать чтению.

Первое время супруга брата отвозила и моего сына в школу – ее средняя дочь была его ровестницей. В свои 10 лет мой сын был самостоятелен и вскоре начал ездить в школу на автобусе, благо, она была всего в 5 км. Вскорости узкое пространство сада стало ему тесным, он стал выбираться в центр поселка и заводить себе компаньонов для игр. Однако его свободный выход на улицу встретил порицание супруги брата. По ее мнению, нельзя позволять 10-летнему мальчику одному уходить из дома и играть со сверстниками. Запретить это моему сыну означало забыть о его автономности, которой он пользовался в Минске – он сам ездил на трамвае в школу, сам на автобусе ездил на дачу, которая находилась в 25 км. Я предпочла не посягать на его автономность, только потребовала соблюдения времени на прогулки и на учебу. Однако моя самостоятельность в воспитании сына вызвала недовольство супруги брата. Складывалось такое впечатление, что этим запретом она хотела держать под контролем не только своих детей, но и моего сына.

Школа начиналась 15 сентября. Мы стали готовить документы для школы и нашего бракосочетания, которое назначили на 25 октября. Документов было много.

Наступил день, когда мы пришли в школу знакомиться с учителями. Директор представил нам 2-х учителей – Кармела – учитель итальянского языка, а Синьора Майо – учитель английского. Никто из учителей в школе не говорил по-английски, только Синьора Майо. Поскольку сын с 1-го класса в Беларуси учил английский в специализированной школе № 64, то учитель английского часто была переводчиком.

Кармела была южанкой. Мой сын был ее первым иностранным учеником или, как нас здесь называли, из страны ЭКСТРА-ЧЕ (вне территории Европейского Сообщества). Когда мы пришли в школу знакомиться с Кармелой, в ее темных глазах я, еще не зная итальянского, читала опасение, отчаяние и одни вопросы… Уже потом она мне объяснила, что не знала, как поступать с моим сыном… Позже, когда мы стали друзьями, когда на нас навалились все беды Италии вместе взятые…

В целом, Кармела была настроена очень позитивно и по ее лицу было видно, что даже если что-то пойдет не так, она сделает все, чтобы это исправить. Я смотрела ей в глаза и понимала, что она действительно сделает все, что сможет, и даже более. Я всегда допускала, что жизнь в чужой стране может иметь вовсе не позитивный оборот и заручиться поддержкой стоящих людей всегда разумно. Когда Кармела начала говорить, я была заворожена ее голосом. Она не говорила, она пела. Голос ее был низким, глубоким, томным, он лился как спонтанный джаз, она не думала долго, когда беседовала, это свидетельствовало о том, что говорила она сердцем.

Речь ее была богата сравнениями очень опытного и видавшего виды преподавателя. Когда она обращалась к кому-то, то всегда смотрела в глаза. Впоследствии Кармела стала одной из моих лучших итальянских подруг, которая в значительной степени помогла сохранению нашей семьи.

Помимо моего сына ЭКСТРА-ЧЕ, в классе у Кармелы было несколько учеников-инвалидов – в Италии эти дети учатся вместе со всеми. Было непросто, но Кармела была высококлассным преподавателем и прекрасно преодолела проблемы, связанные с образованием моего ребенка. Но первое, что он и его товарищи по классу постигли друг у друга, как я потом узнала, – было изучение матерных слов на обоих языках.

Сын пошел в 5-й класс начальной школы (в Италии начальное образование длится 5 лет, в Беларуси – 4 года), начав повторять программу последнего года начальной белорусской школы, которая была уже ему известна. Зная уже пройденный материал, ему было легче освоить новый язык. Я понимала, что ему трудно. Мы были двумя пловцами, заброшенными посреди океана, и каждый из нас пытался добраться до своего берега. Сын пытался добраться до своего весьма оригинально, хитростью: в школе он говорил, что «у него очень строгая мать, которая заставляет его делать много упражнений дома». Дома он говорил, что «у него очень строгие учителя, которые заставляют его делать много упражнений в школе». Очень быстро я раскрыла эти хитрости и начала беседовать с учителями.

В основном я беседовала с Кармелой – она была воспитателем в классе. Для своего первого иностранного ученика она разработала план работы, получив одобрение от директора, нажимая на изучение итальянского языка. У детей образное мышление. Когда я смотрела на тетрадки сына, то видела множество цветных картинок с изображением предметов – так ребенок лучше запоминал и со скоростью увеличивал языковый запас.