Роман Горбатюк - Партнёрство

Другие пошли дальше и обвинили его в том, что Палиццоло был высокопоставленным членом сицилийского преступного братства. Его самым главным критиком был маркиз Эмануэле Нотарбартоло. Во время своего пребывания на посту мэра Палермо, Нотарбартоло неоднократно сталкивался с доном Раффэле. Мэр обвинял Палиццоло в присвоении средств от различных благотворительных акций. Нотарбартоло даже заставил своего соперника вернуть добычу. Более того, он утверждал, что Палиццоло регулярно использовал свои политические привилегии для защиты бандитов, связанных с мафией.

1 февраля 1893 Нотарбартоло ехал поездом из Шьяры в Палермо. Вагон первого класса был пуст, а бывший мэр ехал без телохранителя. Веря, что бандиты не будут нападать на кого-то в поезде в столичном регионе, он положил свою винтовку на стойку над сиденьями. В какой-то момент между остановками Термини и Трабия двое неизвестных атаковали Нотарбартоло и закололи его до смерти. На протяжении всего следствия казалось, что влиятельные силы вмешиваются в расследование и препятствуют осуществлению правосудия. Тем не менее, даже спустя шесть лет после убийства Нотарбартоло дело продолжалось. Сын Нотарбартоло в своём очерке выдвинул следующее провокационное обвинение: «Я считаю, что убийство было вендеттой, и что единственным человеком, который ненавидел моего отца, был коммендаторе Раффаэле Палаццоло».

Карикатура на убийство Нотарбартоло. Вырезка из The Potter Enterprise от 28 февраля 1900

Такое шокирующее общественное обвинение стало сенсацией. Сын Нотарбартоло был уважаемым морским офицером и не был склонен к легкомысленным высказываниям. Следовательно, политическая элита Италии не могла игнорировать подобные обвинения. Под давлением общественности премьер-министр Пеллу лишил Палиццоло своего места в парламенте. Дон Раффаэле теперь был лишен парламентской неприкосновенности и был под давлением следствия. Процесс по делу об убийстве продолжался в Милане, и Палиццоло был осужден в качестве сообщника. Наконец, в 1902 суд вынес приговор: Палиццоло был признан виновным в организации убийства Эммануэле Нотарбартоло. Вердикт стал настоящей сенсацией, в то время как антимафиозные реформаторы считали это настоящим ударом по организованной преступности.

Однако через полгода дон Раффаэле оказался чересчур уклончивым для антикоррупционных походов в Италии. Кассационный суд в Риме отменил приговор по техническим причинам. Палиццоло был повторно судим в 1903 и на этот раз был повторно оправдан по всем обвинениям. Дон торжествующе вернулся в Палермо. Годами позже он решил провести свой пенсионный тур по США. Прежде чем отправится в Детройт, Палиццоло посетил Нью-Йорк. Пребывание в Нью-Йорке не было таким ажиотажным, как в Детройте, но жители Нью-Йорка знали о сомнительной репутации дона, поскольку New York Times освещала судебный процесс Нотабартоло годами ранее. Газета описала его как крепкого джентельмена шестидесяти трёх лет с седыми волосами и усами. Репортеры отметили, что он был тихим, и говорил с проницательным взглядом.

По иронии судьбы, находясь в городе, дон путешествовал в компании известного детектива полиции Джо Петрозино. Детектив действовал в качестве телохранителя Палиццоло во время его пребывания в городе. Петрозино был, несомненно, самым известным антимафиозным борцом в рядах правоохранительных органов того времени, который сумел арестовать дона Вито Кашо Ферро, одного из ранних боссов мафии в городе, в 1903. Однако Петрозино не рассматривал свое новое назначение в качестве нечто ужасного. Напротив, детектив рассматривал свое назначение в качестве телохранителя, как привилегию, и описал Палиццоло как человека действия, джентельмена и знатока. Хотя Палиццоло находился в благоприятной компании, репортёры расспросили дона о его преступных связях. Он отрицал свою принадлежность к какому-либо преступному братству, но изложил альтернативную версию мафии, обозначив её в качестве повстанческой организации против французских оккупантов в древние времена.

Пытаясь сыграть на таком фольклоре, Палиццоло утверждал, что мафия прослеживает своё происхождение в коллективных действиях взаимопомощи в период угнетения. Он спросил журналистов: «Предположим, вы жили в графстве, где жизнью и имуществом распоряжался тот, кто использовал свою власть для личной выгоды. Не попытались бы вы исправить это?»

Дон наслаждался своим визитом в Нью-Йорке и поощрял итальянских иммигрантов изучать английский язык, любить Америку и избегать общения с преступными элементами. Палиццоло надеялся, что жители Детройта также на это купятся, но сильная оппозиция возникла внутри итальянской колонии. Несмотря на то, что рядовые члены итальянских организаций в Детройте приняли резолюцию, осуждающую Палиццоло, фракция гражданских лидеров поддержала свою точку зрения и пригласила в город сомнительную фигуру. Сторонники дона Раффаэеле в Детройте создали свой комитет с участием местного бизнесмена Франческо Д'Анны, Тони Орландо и Джозефа Марино.

Члены комитета приветствовали своего почетного гостя 17 июля 1908. Д'Анна и его делегация встретили Палиццоло на вокзале и отвели его в итальянский ресторан Andruzzi. После ужина дону Раффаэле организовали экскурсию по городу. Оказавшись в центре города, Палиццоло достиг своего конечного пункта назначения: отель Pontchartrain, где дон разместился в самых роскошных апартаментах. По словам репортёров, дону Раффэле организовали шикарный досуг местные итальянские лидеры.

Пресса продолжала признавать неоднозначную реакцию итальянского сообщества на спорного гостя. Даже ресторатор Adruzzi выразил двойственное отношение к Палиццоло. Для него было честью принимать у себя такого гостя, но признал, что его визит, безусловно, не приветствуется большинством итальянцев в городе. Газеты описывали раскол между местными итальянскими элитами и популистской оппозицией. Трудовые активисты и итальянские интеллектуалы произнесли наиболее резкую критику. Оппозиция сформировала собственный комитет с участием гражданского лидера Джузеппе Сансоне, Альфреда Франки (президента Профсоюза итальянских рабочих) и Антонио Бушеми (социалистического активиста). Франки назвал Палиццоло главой мафии и «Чёрной руки». Он добавил: «Мы, итальянцы в Америке, любим нашу страну, и мы не хотим, чтобы американцы думали, что мы поддерживаем эти настроения, приглашая таких людей, как Палиццоло, оказывая ему честь в качестве великого человека. Мы возмущены этим и делаем всё возможное, чтобы общественность узнала об этом».