Игорь Назаров - Жанна де Арк. Ведьма Христова

Позднее мы с вами ещё вернёмся туда и увидим, что эти два дня Жанна потратила не зря.

Но кроме посещения аббатства у Жанны есть ещё одна причина задержаться в Фьербуа.

И вот, что это за причина мы не знаем и никогда, очевидно не узнаем.

А с чего я собственно решил, что такая причина вообще существовала? – спросите вы.

А вот с чего. Дело в том, что и в городе и в аббатстве Жанна появилась в сопровождении только двух своих спутников.

Куда она отправила остальных? Зачем? Что и где они делали эти несколько дней? Это остаётся тайной.

Может это как то связано со следующей загадкой: а когда именно Жанна прибыла таки в Шинон?

Уже упомянутые выше, Бертран Пуланжи и Жанн из Меца, опрошенные отдельно друг от друга, постоянно называют дату прибытия Жанны в Шинон

23 февраля, и сама Жанна называла на суде эту дату а вот Хроники царствования Карла Седьмого и записки его секретаря Алена Шартье указывают, что Жанна появилась в Шенноне только 6 марта.

9 дней разницы!

Что это? Обычная накладка, чья-то ошибка в датировке? Память кого-то из действующих лиц подвела или переписчик ошибся?

Или Жанне и её тогдашним телохранителям, даже перед смертью хочется скрыть, что и где они делали в эти девять дней между 23 февраля и 6 марта 1429 года?

Не знаю. Но, как бы то ни было, а перед самым Шиноном отряд Жанны вдруг рассыпается по округе, чтобы вновь собраться вместе когда Жанна, по известным только ей признакам определяет: время встречи с дофином пришло. И она едет в Шинон.

23 ли февраля или 6 марта, но Жанна во главе своего небольшого, но уже спаянного совместными испытаниями и опасностями, отряда прибывает ко двору.

Сама Жанна, позднее, рассказала, что приехала в Шинон около полудня и уже вечером была принята при дворе.

Чтобы при виде этого словосочетания «При дворе» у вас не возникло в воображении нечто вроде Версаля времён Людовика Четырнадцатого, полагаю стоит немного рассказать, что же это был за «двор».

По сути дела это был кочевой табор. В постоянном страхе, ежедневно ожидая вторжения англичан или бургундцев, дофин Карл всё время перемещался по своим землям из замка в замок. Зимой он откочёвывал на юг, а когда становилось теплее – переезжал ближе к Луаре.

Как половцы, право слово!

Вот в этом году он выбрал для своего летнего «кочевья» Шинон. Ну и придворные, разумеется, вслед за ним.

Тоскливая безнадёга и ожидание близкого конца, всегда царящие в этом дворе, в последний год, после того как англичане, начав новое наступление, захватили все города по течению Луары за исключением Орлеана, стали чуть ли не физически ощутимыми.

Поэтому двор, и раньше не блиставший строгостью нравов и благочестием, теперь погрузился в нескончаемые оргии и вакханалии.

Пьянство, азартные игры, самый грубый и самый утончённый разврат вот, что творилось при дворе дофина Карла круглосуточно.

Придворные, даже очень знатные, не гнушались выезжать на самый банальный грабёж округи, когда у них заканчивались деньги. Они бы, конечно, и казну грабили, но вот в казне-то пусто было.

Дофин, не имеющий возможности, разумеется, выходить на большую дорогу жил в нищете.

Даже колыбель для своего первенца он был вынужден брать в долг.

А буквально накануне приезда Жанны произошёл и вовсе случай ни на, что в истории Франции более не похожий. Сапожник отобрал у короля сапоги! За долги. Ну ладно, не у короля – у дофина. Но всё же.

История нам сохранила имя наглого и отважного сапожника – мэтр Жак. Этот Жак сшил королю сапоги. Ждал-ждал оплаты, а её нет. Тогда он, заявился в замок, почтительно поклонился Карлу, забрал сапоги, завернул их в рогожу, ещё раз почтительно поклонился и ушёл.

Так, что Жанну дофин Карл встречал в сапогах, которые дал ему поносить архиепископ Реймский Реньо де Шартр.

Прямо скажем, что со стороны архиепископа было очень благородном поступком – дать Карлу поносить сапоги. Ведь ещё совсем недавно Карлу пришлось выкупать архиепископа из плена.

Нет – нет, в плен почтенного клирика захватили не англичане и не бургундцы. Свои!

Артур де Ришмон – коннетабль Франции (это нечто вроде министра обороны) взял да и приказал схватить архиепископа и бросил его к себе в темницу.

Наверно деньги не поделили. Де Шарт он же не только архиепископ Реймский был но ещё и канцлер Франции. Вот в этой должности он, где то перешёл дорожку коннетаблю и оказался в темнице.

И дофин Карл был вынужден выкупать своего канцлера у своего же коннетабля. А сам коннетабль Артур де Ришмон, после этого стал фактическим правителем того, что осталось от Франции.

Но, ненадолго.

В том змеином клубке, что представлял собой тогда французский двор, расслабляться нельзя было ни на минуту. Де Ришмон имел неосторожность позволить себе это, и возмездие не заставило себя ждать. Пришло оно опять же от своих.

Он, Артур де Ришмон, приблизил к себе некого Жоржа ла Треймуля. Ну, а тот, осмотревшись и освоившись, втёрся в доверие к дофину и к архиепископу. Потом, эта троица, совместными усилиями низвергла всемогущего коннетабля и отправила его в изгнание.

Коннетаблем стал Жорж ла Треймуль.

Правда эта победа не обошлась без потерь. Вместе с низвергнутым коннетаблем ушли и его воины, а это полторы тысячи закалённых в боях рубак. Так, что дофин лишился воинов как после хорошей битвы.

Чуть позднее, всего через пару месяцев, когда Жанна, овеянная славой орлеанской победы, будет обладать огромной властью, она вернёт Артура де Ришмона вместе с его отрядом и приблизит бывшего коннетабля к себе.

Это, разумеется, не добавило любви к Жанне среди приближённых дофина.

Ну а, что же сам дофин? Что представлял собой этот человек?

В момент встречи с Жанной Карлу было 26 лет. Это был очень хилый человек с неуверенной крадущейся походкой и затравленным, бегающим взглядом.

Двенадцатый ребёнок сумасшедшего отца и распутной матери Карл был неуверен даже в законности своего рождения не то, что в законности своих притязания на французский престол.

Всё это сформировало характер молодого дофина. Карл был скрытен, лжив, коварен, недоверчив. Таким он и останется до самой смерти.

Дофин был очень хорошо образован. Великолепно знал несколько иностранных языков, историю и географию.

Вот только, в тот момент, меньше всего Франции был нужен историк и географ на престоле. Нужен был воин, а вот именно воином то Карл и не был.

Вот к такому двору и к такому повелителю и прибыла Жанна в начале 1429 года.

В истории есть традиционное представление о первой встречи Жанны с дофином. Сцена эта настолько яркая и красивая, что перекочевала без малейших изменений со страниц исторических трудов на страницы художественной литературы и на киноэкраны. И, право слово, она того стоит конечно.