Борис Пинский - Москва в кино. Уходящая натура. По следам героев любимых фильмов

И еще. Москва меняется очень быстро. И потому некоторые объекты, о которых я рассказываю, сейчас выглядят уже не совсем так, как было еще полгода назад. Не обессудьте! За нашей градостроительной политикой не угонишься.

А теперь, как говорят кинематографисты, «приятного просмотра»!

Автор

Кинорепертуар 1927 года оказался богат на премьеры фильмов, многие из которых вошли в «золотой фонд» советского кино: «Девушка с коробкой», «Октябрь», «Сорок первый», «Человек из ресторана», «Конец Санкт-Петербурга», «Поцелуй Мэри Пикфорд», «Звенигора», «Сумка дипкурьера»… Среди этих прекрасных работ «Третья Мещанская» стоит особняком: это первая советская бытовая картина, рассказывающая о повседневной жизни простых людей. Но не только это выделяет ее из числа других.

Фильм снял режиссер Абрам Роом по сценарию, написанному им совместно писателем Виктором Шкловским. Идею тот почерпнул из газеты «Комсомольская правда». Там рассказывалось о том, как в роддом пришли двое мужчин, которые назвали себя отцами только что родившегося ребенка. Оказалось, что мать ребенка была женой обоих. Молодые люди считали, что любовь комсомольцев должна быть чужда ревности. Роом заинтересовался сюжетом, он нашел, что эта история дает простор для творческого поиска. Вскоре сценарий был написан. Авторы назвали его «Любовь втроем».

Казалось бы, обычная мелодрама, хотя и с некоторым ироничным оттенком. Молодая супружеская пара живет в полуподвальной комнате. Он – строитель, она – домохозяйка. Он – улыбчивый, жизнерадостный человек (Николай Баталов), который не замечает, как скучно и безрадостно живется его жене (Людмила Семенова), как угасает ее взгляд, как она перестает следить за собой. Всё изменяется, когда к ним в дом попадает однополчанин мужа, рабочий-печатник (Владимир Фогель). Он, приезжий, нашел работу в Москве, но жить ему негде, и супруги приютили его в своей комнате на диване. Постепенно Людмила увлекается гостем, который, в отличие от мужа, уделяет ей внимание, помогает по хозяйству, выводит из опостылевшего полуподвала «на свободу». И когда Николай возвращается из командировки, теперь уже ему приходится переселиться на диван…

Фильм наполнен типичными для того времени бытовыми подробностями: ширма, которой супруги отгораживаются от жильца, примус, на котором готовят обед и кипятят чайник, на стене – фотографии артистов и обложка журнала «Советский экран» с портретом кинозвезды 20-х годов Анны Стэн.

Интересно, что имена героев полностью совпадают с именами исполнителей – впрочем, этот прием кинематографисты используют не так уж редко.

Но история эта не так проста, как может показаться на первый взгляд. Она – об опасности явления, знакомого нам под названием «мещанство»: погруженность в быт, бездуховность, отсутствие идеалов, которые стали всё определеннее проявляться в период нэпа. И потому окончательное название картины, «Третья Мещанская», представляется более образным и глубоким.

Основные события происходят в четырех стенах комнаты, и, в принципе, на основе этого сюжета можно было бы поставить театральный спектакль. Но натурные съемки, виды Москвы конца 20-х годов, когда еще не началась ее масштабная перестройка, придают фильму особую достоверность. И они же представляют главную ценность для нас. Некоторые кадры длятся на экране всего несколько секунд, и обычный кинозритель может просто не заметить многих примечательных подробностей. Но если «остановить мгновение» и внимательнее всмотреться в изображение, можно увидеть много потрясающе интересного.

Начало фильма. Раннее утро в Москве. И сразу уникальная документальная съемка: с Воробьевых гор мы видим широкий луг с церковью на переднем плане. Да-да, это Лужники – то самое место, на котором сегодня стоит знаменитый стадион. Вдали возвышается громада храма Христа Спасителя – о нем мы расскажем отдельно, когда он будет снят крупным планом.

Кадр из фильма. Лужнецкая пойма. На горизонте – храм Христа Спасителя, на первом плане – храм Тихвинской иконы Божией Матери, между ними – линия Московской окружной железной дороги (ныне МЦК)

На среднем плане ясно видна насыпь Окружной железной дороги. Более столетия она служила одной из важнейших транспортных артерий Москвы.

На рубеже XIX—XX вв. промышленность в России развивалась впечатляющими темпами. Москва становилась крупным промышленным центром и в то же время, благодаря своему географическому положению, огромной перевалочной базой для массы товаров. Перевозить их через весь город с одного вокзала на другой было слишком накладно и неудобно. И тогда известный промышленник В. И. Чижов высказал идею построить вокруг первопрестольной окружную железную дорогу, которая должна была связать все десять основных направлений железных дорог. Он подсчитал, что это позволит Москве избавиться от армии ломовых извозчиков. «Во-первых, построится четыре моста через Москва-реку с проездом для экипажей и пароходов… Во-вторых, построится много станций для отправления товаров по всем дорогам без перегрузки и пассажиров – во все окрестности и на все дороги. В-третьих, на тридцать миллионов пудов будет меньше провезено извозчиками по городу Москве. Положим, по 60 пудов на воз, – и тогда 500 000 возов ломовых уменьшится на улицах Москвы. Город непременно будет сильно строиться… подвозка материалов строительных будет удобнее и дешевле, а потому и постройка домов значительно удешевится», – писал он в своем дневнике.

Сторонником этой идеи был и бывший премьер-министр России граф С. Ю. Витте. В итоге из тринадцати предложений, представленных на конкурс, был выбран проект инженера П. И. Рашевского, ставшего впоследствии начальником работ по сооружению Московской окружной железной дороги. А вскоре после завершения строительства она стала официальной границей Москвы.

Регулярное движение поездов по ней было открыто 20 июля 1908 года, причем по дороге двигались как грузовые, так и пассажирские поезда. По всей ее окружности по индивидуальным проектам были построены станционные здания, иные из которых существуют до сих пор. Правда, цена на билеты сначала была необоснованно завышена, и пассажиропоток по дороге оказался невелик. Потому в октябре 1908-го пассажирское движение было закрыто, и возобновили его только в мае следующего года, когда скорректировали тарифную сетку.