Ицхак Арад - Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне

Для подготовки политического управления в районе боевых действий сухопутных войск рейхсфюрер СС получает специальное задание, которое вытекает из идеи борьбы двух диаметрально противоположных политических систем. В рамках этого задания рейхсфюрер действует самостоятельно и на свою ответственность. <���…> Рейхсфюрер СС отвечает за то, чтобы выполнение его задач не нарушало хода боевых операций. Дальнейшие детали главное командование сухопутных войск должно согласовать непосредственно с рейхсфюрером СС [6] Документы Нюрнбергского процесса, NOKW-2302 (NOKW – документы немецкого Главнокомандования). .

«Специальное задание», которое получил Гиммлер, в этом документе не излагалось, но, вероятно, под ним подразумевалось истребление «еврейско-большевистской интеллигенции» соответственно распоряжениям Гитлера, которые были даны десятью днями ранее. Иными словами, документ давал СС полномочия уничтожать всех, кого они сочтут принадлежащими к советской политической системе. Непосредственное исполнение «специального задания» возлагалось на Главное управление имперской безопасности – РСХА (RSHA – Reichssicherheitshauptamt), которым руководил Рейнхард Гейдрих, подчинявшийся Гиммлеру.

В мае и июне 1941 г. руководство вермахта издало три директивы, которые заложили «законную» основу политики террора на территориях Советского Союза. Первая, от 13 мая 1941 г., «Директива об особых полномочиях войск», санкционировала любые зверства по отношению к гражданскому населению территории плана «Барбаросса» со стороны любого немца; вторая, от 19 мая 1941 г., являлась дополнением к плану «Барбаросса» под названием «Инструкции о поведении вооруженных сил в Советском Союзе»; третья, от 6 июня 1941 г., известна как «Указ о комиссарах». В этих трех документах однозначно предписывалось расстреливать без суда и следствия советских жителей, как военных, так и гражданских, подозревающихся во враждебной деятельности по отношению к немцам. О евреях говорилось лишь в документе от 19 мая:

Большевизм – это заклятый враг [Todfeind] немецкого народа. <���…> В этой войне потребуются незамедлительные и жестокие действия против подстрекателей, партизан, большевистских террористов и евреев, тотальное подавление всякого активного или пассивного сопротивления.

Сам факт причисления евреев к врагам немецкого народа вместе с подстрекателями, партизанами и т. д. был призван оправдать их массовое уничтожение. Последующие директивы еще в большей мере вовлекли немецкую армию в военные преступления и в преступления против человечности.

За многие месяцы до 22 июня 1941 г. советское руководство из разных источников получало сведения о намерении нацистской Германии отменить намеченную высадку войск в Англии и вместо этого напасть на Советский Союз. С июля – августа 1940 г. источники информации внешней разведки НКВД и военной разведки все чаще и чаще передавали десятки рапортов о сосредоточении немецких войск на оккупированной территории Польши. В этих рапортах детально перечислялось количество дивизий и танков, содержалась информация о постройке аэродромов, предлагались возможные планы и даты нападения. Всё ясно свидетельствовало о подготовке Германии к войне с СССР. В январе 1941 г. советское высшее командование проводило командно-штабные игры на картах, на которых враги (о том, что под ними подразумевалась немецкая армия, напрямую не говорилось) атаковали Советский Союз, армия которого занимала оборону. В этих играх стратегический талант проявил генерал Г.К. Жуков, представлявший нападающую сторону. Сталин, убедившийся в способностях Жукова еще когда тот командовал войсками в боях против японцев на Халхин-Голе в августе 1939 г., назначил его начальником Генерального штаба вместо Мерецкова [Верховский, Тырмос 2005: 129–132].

19 и 24 мая 1941 г. Сталин провел несколько заседаний, на которых министр обороны Тимошенко и генерал Жуков представили два возможных варианта хода войны. Первый план – превентивная война: атаковать немцев до того, как они будут готовы к наступлению. Второй – оборонительная война в два этапа: сначала оборонительная тактика, а затем быстрый переход в контрнаступление и перенос боевых действий на территорию врага. Сталин отверг первый вариант. Он не желал выглядеть в глазах мирового сообщества и граждан собственной страны агрессором и нарушителем пакта о ненападении. Война должна будет выглядеть как оборонительная, вынужденная; это разбудит патриотизм советского народа и его готовность к самопожертвованию, подобно подъему русского национального самосознания и патриотизма во время наполеоновского нашествия 1812 г. И действительно, когда война началась, Сталин назвал ее Великой Отечественной, что отсылало к названию войны с Наполеоном.

Сталин запретил Тимошенко и Жукову без его личного распоряжения разворачивать войска и даже проводить мобилизацию. В начале июня 1941 г. они представили ему документы с информацией о приближающемся нападении. Сталин отверг их под предлогом, что в его распоряжении есть документы, свидетельствующие об обратном [Куманев 1989].

Сталин боялся, что вывод войск из мест постоянной дислокации, их размещение на линиях обороны и подготовка к контрудару послужат предлогом для превентивного нападения Германии якобы с целью предотвращения советской агрессии. Он даже запретил стрелять по немецким самолетам-разведчикам, проводившим аэрофотосъемку советской территории, и по немецким диверсантам [Степашин 1995: № 151, 153, 161, 163, 164, 168, 170, 171, 173, 175, 182–184, 190, 195–197, 200, 201, 206, 210; Bullock 1993: 712–714: Tucker 1992: 621–622]. Он надеялся отодвинуть нападение немцев как можно ближе к зиме, когда мороз поможет Красной армии победить врага, подобно тому как это было в войне 1812 г. [Верховский, Тырмос 2005: 341–342, 352–353].

17 июня 1941 г., за пять дней до нападения немецкой армии, НКВД предоставил Сталину чрезвычайно важное донесение:

Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: «1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время…».

На этом документе вождь собственноручно написал:

Т[овари]щу Меркулову. Можете послать ваш «источник» из штаба Герм[анской] авиации к <���…> матери. Это не источник, а дезинформатор [Афанасьев 1996: 206].

За ошибку Сталина Советский Союз заплатил большую цену. Армия не провела никаких приготовлений для обороны границ. Лишь в ночь на 22 июня 1941 г. в 00:30, когда появились дополнительные сведения о приближающейся немецкой атаке, Сталин дал разрешение Тимошенко и Жукову ввести боевую готовность в военных округах на границе с Германией и предупредить их о возможном немецком нападении 22 или 23 июня. Войска получили этот приказ через 3 часа после вторжения Германии в СССР.