Марина Цветаева - Дневниковая проза

Это страна свободы. Утверждаю. Страна высшего считания качества с качеством, количества с качеством, личности с личностью, безличности с личностью. Страна, где закон (общежития) не только считается с исключением: благоговеет перед ним. Потому что в каждом конторщике дремлет поэт. Потому что в каждом портном просыпается скрипач. Потому что в каждом пивном льве по зову родины проснется лев настоящий.

Помню, в раннем детстве, на Ривьере, умирающий от туберкулеза восемнадцатилетний немец Рёвер. До восемнадцати лет сидел в Берлине, сначала в школе, потом в конторе. Затхлый, потный, скучный.

Помню, по вечерам, привлеченный своей германской музыкой и моей русской матерью — мать не женски владела роялем! — под своего священного Баха, в темнеющей итальянской комнате, где окна как двери — он учил нас с Асей [75] Сестрой (примеч. М. Цветаевой). бессмертию души.

Кусочек бумаги над керосиновой лампой: бумага съеживается, истлевает, рука придерживающая — отпускает и… — «Die Seele fliegt!» [76] «Душа улетает!» (нем.).

Улетел кусочек бумаги! В потолок улетел, который, конечно, раздается, чтобы пропустить душу в небо!

__________

У меня был альбом. Неловко тридцатилетней женщине, матери двух детей, заводить альбом, вот мать и завела нам с Асей — наши. Писало все чахоточное генуэзское побережье. И вот среди Уланда, Тенниссона и Некрасова следующая истина, странная под пером германца:

«Tout passe, tout casse, tout lasse [77] «Все проходит, все рушится, все надоедает…» (фр.). … — с весьма германской — тщательными, чуть ли не в вершок буквами — припиской: — Excepté la satisfaction d'avoir fait son devoir». [78] «Кроме удовлетворения от выполнения собственного долга» (фр.).

__________

Немец Рейнгардт Рёвер, образцовый конторщик и не менее образцовый умирающий (градусник, тиокол, уход домой при закате) — немец Рейнгардт Рёвер умер на девятнадцатом году жизни, в Нерви, во время Карнавала.

__________

Его уже перевели на частную квартиру (в пансионе нельзя умирать), в верхнюю комнату высокого мрачного дома. Мы с Асей приносили ему первые фиалки, мать — всю музыку своего необычайного существа.

— Wenn Sie einen ansehen, gnädige Frau, klingt's so recht wie Musik! [79] Когда Вы на кого-нибудь смотрите, милостивая госпожа, это звучит как музыка! (нем.)

И вот, разлетаемся однажды с Асей, — фиалки, confetti, полный рот новостей… Дверь настежь.

— Herr Röver! [80] Господин Рёвер! (нем.).

И испуганный шип сиделки:

— Zitto, zitto, e morto il Signore! [81] Тише, тише, синьор умер! (ит.).

Раскрытый рот, через который вылетела душа, хлопотливые крылья косынки над прахом.

Подошли, положили цветы, поцеловали («Только не целуйте! На каждый кубический миллиметр воздуха — миллиарды миазмов», — так нас учили все, не считаясь с тем, что в восемь лет еще не знают ни кубов, ни миллиметров, ни миллиардов, ни миазмов — ничего, кроме поцелуя и воздуха!)

Поцеловали, постояли, пошли. На лестнице — винтовой и звонкой — стало страшно: Рёвер гонится!

Три дня подряд из окна его смертной комнаты вывешивались: матрас, подушка, простыни — в ожидании новых жильцов. Пожитки его (Mahlkasten, [82] Коробка для съестного (нем.). градусник, несколько смен белья, настольный томик Ленау) были отправлены домой, в контору.

И ничего не осталось от немца Reinhardt’a Röver’a — «excepte’la satisfaction d’avoir fait son devoir».

__________

От моего Рёвера до мирового Новалиса — один вздох. «Die Seele fliegt» — больше ведь не сказал и Новалис. Большего никто никогда не сказал. Здесь и Платон, и гр<���аф> Аугуст фон Платен, здесь все и вся, и кроме нет ничего.

Так, из детской забавы и альбомной надписи, из двух слов: душа и долг —

Душа есть долг. Долг души — полет. Долг есть душа полета (лечу, потому что должен)… Словом, так или иначе: die Seele fliegt!

«Ausflug». Вы только вслушайтесь: вылет из… (города, комнаты, тела, родительный падеж). Ежевоскресный вылет ins Grüne, [83] На природу (нем.). ежечасный — ins Blaue. [84] В синь, голубизну (нем.). Aether, heilige Luft! [85] Эфир, священный воздух! (нем.).

Я, может быть, дикость скажу, но для меня Германия — продолженная Греция, древняя, юная. Германцы унаследовали. И, не зная греческого, ни из чьих рук, ни из чьих уст, кроме германских, того нектара, той амброзии не приму.

__________

О мальчиках. Помню, в Германии — я еще была подростком — в маленьком местечке Weisser Hirsch, [86] Вайсер Хирш (Белый олень) (нем.). под Дрезденом, куда отец нас с Асей послал учиться хозяйству у пастора, — один пятнадцатилетний, неприятно-дерзкий и неприятно-робкий, розовый мальчик как-то глядел мои книги. Видит «Zwischenden den Rassen» [87] «Между расами» (нем.) Генриха Манна, с моей рукой начертанным эпиграфом:

(Lamartine) [88] «Светлая девочка, которая станет женщиной, Бедный ангел, который покинет свое небо». (Ламартин) (фр.).

— Ist’s wirklich Ihre Meinung? [89] Вы в самом деле так думаете? (нем.).

И моя реплика:

— Ja, wenn’s durch einen, wie Sie geschieht! [90] Да, если это совершается благодаря такому, как вы! (нем.).

__________

А Асю один другой мальчик, тоже розовый и белокурый, но уж сплошь-робкий и приятно-робкий, — маленький commis, умилительный тринадцатилетний Christian — торжественно вел за руку, как свою невесту. Он, может — даже наверное — не думал об этом, но этот жест, выработанный десятками поколений (приказчиков!) был у него в руке.

А другой — темноволосый и светлоглазый Hellmuth, которого мы, вместе с другими мальчиками (мы с Асей были «взрослые», «богатые» и «свободные», а они Schulbuben, [91] Школяры (нем.). которых в 9 ч. гнали в постель) учили курить по ночам и угощали пирожными, и который на прощанье так весело написал Асе в альбом: «Die Erde ist rund und wir sind jung, — wir werden uns wiedersehen!» [92] «Земля круглая, а мы молоды, — еще увидимся!» (нем.).

А лицеистик Володя, — такой другой, — но так же восторженно измерявший вышину наших каблуков — здесь, в святилище д<���окто>ра Ламана, где и рождаются в сандалиях!

Hellmuth, Christian, лицеистик Володя! — кто из вас уцелел за 1914–1917 год!

__________

Ах, сила крови! Вспоминаю, что мать до конца дней писала:

Thor, Rath, [93] Старое правописание, th. Теперь: Tor, Rat — ворота, совет (нем.) Theodor — из германского патриотизма старины, хотя была русская, и совсем не от старости, потому что умерла 34-х лет.

— Я с моим ять!

__________

От матери я унаследовала Музыку, Романтизм и Германию Просто — Музыку. Всю себя.

__________

Музыку я определенно чувствую Германией (как любовность — Францией, тоску — Россией). Есть такая страна — музыка, жители — германцы.

__________

Персияночка Разина и Ундина. Обеих любили, обеих бросили. Смерть водою. Сон Разина (в моих стихах) и сон Рыцаря (у Lamotte-Fouqué и у Жуковского).