Марина Цветаева - Письма. Часть 2

Словом, решайте сами и знайте, что я всегда все пойму. Не спрашиваю о здоровье, п. ч. это было бы просить писать. Не спрашиваю, но — конечно — думаю. Помните, я Вам вчера писала о Женеве, а нынче с утра меня в Женеву — звали — на целый день — и даром. И я не поехала, п. ч. не знала, чтó с Вами, и никакой радости, даже щемящей — от одной страны, одной земли — бы не вышло. А вчера вечером, когда хозяйка горного кафе, произнесла слово: Берн: — «J'ai vu cela à Zürich, et dans la cave de Berne». «Car elle est immense — la cave de Berne» [1834] Я видела это в Цюрихе и в погребе Берна. Он очень большой, этот погреб Берна (фр.). — я сразу обернула голову, точно меня позвали.

Я послала Вам отсюда: небольшое письмо (на которое Вы отозвались), 4 открытки — петербургские [1835] До Вас дошли только две (примеч. М. Цветаевой). — и книжечку. Одну из открыток (конную) и книжку — с оказией из Женевы. Большое письмо лежит и, от времени до времени, — прирастает, но читать его — как и писать — работа, а м. б. и тревога, поэтому — пускай вылеживается — как Вы.

Если неудобно, чтобы я писала ежедневно — напишите непременно: хотя бы два слова.

Вчера лазила на высокую, высокую гору, собирала орехи и цикламены. Ваши орехи я съела (Вам сейчас все равно нельзя), а Ваши цикламены стоят у меня в стакане.

МЦ

17-го августа, понедельник

Пишу из соседнего городка — бывшей столицы Савойи — Бонневилл’я.

От вас много дней ни слова, очень беспокоюсь о здоровье, если можете — известите.

Буду ждать и — пока — не пишу.

МЦ

Ничего о Вас не знаю с 11-го.

Из непрерывности внутреннего письма

(день за днем, дойдем и до 12-го).

Еще в Moret, значит до Вашего Берна: [1836] т. е. до отправки Штейгера из санатория в Берн для операции. «Непрерывное» письмо было отправлено 19 августа.

— Почему Ваши письма настолько лучше Ваших стихов? Почему в письмах Вы богатый (сильный), а в стихах — бедный. Точно Вы нарочно изгоняете из своих стихов всего себя, все свое своеобразие — хотя бы своей беды, чтобы дать вообще-беду, общую беду: бедность. Почему Вы изгоняете все богатство своей беды и даете беду — бедную, вызывающую жалость, а не — зависть. (Не думайте, что меня обольщает на-меня-направленность Ваших писем — это во мне никогда ничего не предрешало — и — все стихи всё равно на меня направлены.) — Вам в стихах еще надо дорасти до себя-живого, который и старше и глубже и ярче и жарче того. Вы (живой) из близнецов: Кастора и Поллукса — тóт близнец, которому отец — Зевес. [1837] Кастор и Поллукс (Полидевк) — близнецы, сыновья Зевса. По одному из преданий, бессмертный Полидевк поделился со своим смертным братом частью бессмертия.

_______

Мой зáмок, 8-го августа 1936 г.

— Не удивляйтесь гигантскости моего шага к Вам: у меня нет другого.

_______

Вы тоже человек одной ночи — одного взгляда — и целой жизни тоски — Sehnsucht — оборота нá. (Потом этих взглядов становится много, но каждый — нож.)

Вы тоже сразу хотите не-жить, чтобы не было ни потом, ни дальше. (Продолжения не будет.)

Сколько бы мы раз уже умирали, если бы боги нас слушались!

_______

Ваша младенческая привязанность к Тёте, [1838] «Единственный человек, которого я любил в жизни чистой, горячей, ненадуманной любовью — была эта Тетя», — писал в своих воспоминаниях Штейгер. то есть: чистая страсть тоски — лейтмотив всей Вашей жизни. Другого не будет, ибо с душой ничего другого не бывает, ничего кроме нее самой, которая есть: чистая страсть тоски. Душа (когда она есть: ее нет — никогда) рождается готовая, не рождается — продолжается — со всем грузом бессознательной и бесполезной памяти. Бессознательной — так руки сразу узнают клавиши, плечи — волны. — Бесполезной — все ошибки зáново, как будто бы никогда не расшибался — и это уже можно проследить в короткой нашей, в короткой Вашей жизни: от чего Вы в жизни излечились, чему — научились? Ни от чего. Ничему. И вся я к Вам этому — живой пример.

В который раз? И разве я не знаю, что все кончается, и разве я верю, что (это во мне к Вам) когда-нибудь кончится, когда-нибудь меня отпустит, что я от Вас — опустею: стану опять пустым — и холодным — и свободным домом: domaine’oм? [1839] Сфера, пространство (фр.).

Ведь стоило Вам только подать мне знак — так ивы на краю дороги подавали мне в летящее окно — знак — как я на этот ивовый знак — вся ринулась, ринулась, кинулась, зная всё и не веря — ничему.

______-

В жизни с этим делать нечего, и Вы это знаете. Давайте вместе не-жить: действенно, воинствующе, победоносно.

_______

Мой перстень был: сплошь ровный серебряный широкий с серединной лилией — по бокам по кресту — вокруг (всего пальца) розы. И он никогда уже не станет моим.

_______

9-го августа 1936 г., понедельник.

Если бы можно было запустить руку в душу — как в море — Vous retireriez Votre main pleine de Vous. [1840] Вы вынули бы свою руку, полную Вами (фр.).

He удивляйтесь. Если распределить всё это по годам нашего знакомства (с Вашего рождения или даже с того часа, когда Вы впервые подошли ко мне на одном из моих чтений) — вышло бы вполне нормально, а сейчас Вы всё это получаете сразу — только не пугайтесь и не подломитесь и не усумнитесь.

_______

Сколько сказок бы я Вам рассказала, если бы мы были вместе! Сколько — Märchen meines Lebens! [1841] Сказок моей жизни (нем.).

(Это о Царице с ее раненым: «Мой раненый» — помните?).

Нам с Вами эти дни (с получения мною Вашего первого письма, а может быть — и с его написания) нужно было бы жить вместе, не расставаясь — с утра до вечера и с вечера до утра — ведь все равно, как эти пространства между — называются!

_______

Никогда никто к Вам так всем существом не шел, как я сейчас. Так только море идет — всем собой. (Прилив.)

_______

Ваше письмо (последнее) лежит у меня во Втором Фаусте: спит в нем, обнятое гётевским восьмидесятилетием — и всею игрою тех Нереид и Наяд. [1843] Второй Фауст — т. е. вторая часть «Фауста» Гёте. Нереиды, наяды — нимфы (греч. миф.). Это Вáш дом. Вы в нем живете. Сколько у Вас сейчас домов, кроме бернского: я, моя тетрадь, мой зáмок. Второй Фауст. Какой Вы сейчас любимый и сохранный — если бы Вы знали!

Раз мы все равно не расстаемся (я говорю мы, п. ч. иначе нет ничего, т. е. обычное: я и ein Idól) раз мы всё равно не расстаемся — бессмысленно не быть вместе.