Марина Цветаева - Письма. Часть 2

— Голубчик, знаю, что пишу не о том, но ведь в том я (пока) бессильна — потому что не знаю точного состояния Ваших легких и, вообще, Вашей физики: сопротивляемости, едоспособности и способности усвоительной, не знаю Вашего физического материала — будьте другом, напишите мне серьезно и подробно — а не капризно (напр<���имер> «резали что-то возле печени» — что это за ответ? Неужели Вам самому не интересно — чтó, а если самому нé — неужели Вы не понимаете, неужели Вы до сих пор не понимаете — чтó для меня — Вы — весь, со стихами, — как с кишками). Но — к делу: напишите мне всё, что Вы о физическом себе знаете — и больше, чем знаете — узнайте, чтобы узнала — я. Тогда — можно говорить.

Другое: предположим, что этот Ваш приезд ко мне к 15-му сентября — не удастся — либо потому, что Вы недостаточно окрепнете, либо потому что мне придется уехать раньше, — чтó Вы хотите, на выбор: чтобы я к Вам осенью в Schwendi приехала — и уже не на чáс (сейчас, при максимальной удаче, это был бы час — если это вообще мыслимо — в один день — из Арсина в Швенди — в один день — с невозможностью ночевки, ибо я без заграничн<���ого> паспорта и не могу получить визы) — уже не на час, а на несколько дней. У меня в Париже загр<���аничный> паспорт есть, и есть друзья, и они мне с визой помогут. Только — важная подробность — где я в Schwendi буду жить? Можно там жить? Это (помимо санатории) — деревня? Комнаты — сдаются? Цены — астрономические или человеческие? (Хотя вся Швейцария — астрономическая, только зажигалки — человеческие.) А если не в Schwendi — так где? Чтобы каждый день видаться. А можно — каждый день видаться?

Второе: хочешь — ты — приехать осенью в Париж — и вот для чего. У меня есть друг — женщина — русская — изумительный врач и человек [1882]— и с изумительным врачебным даром (génie). Когда — в 1929 г. — у близкого мне человека никто в легких не находил ничего — она первая прослышала и забила тревогу и добилась немедленного отъезда сюда же — откуда пишу. [1883]Она абсолютно-подробна и, одновременно — le grand coup d'oeil, [1884]т. е. никогда не рассматривает больного только в данности больного органа, а — неизменно в совокупности всего его физического и духовного явления — в соответствии всего со всем. Я ей не только верю абсолютно (чтó «я» — и чтó — «верю») я знаю — своим, и всех своих друзей, и знакомых и даже чужих людей за 14 лет опытом — что лучшего врача быть не может.

Хочешь — пойдем к ней? Она скажет всю правду — все твои возможности и невозможности — и перспективы — и запреты, — всего тебя физического даст как на ладони. Она очень любящая (и очень меня любит) и совсем особенная, с таким же душевным génie, как врачебным. (Она — эмигрантка еще царского времени, 20 лет в Париже, непрерывная практика, работает у самых больших профессоров, у нее ход ко всем именным врачам (светилам), которые всегда — не было исключения — подтверждают ее диагноз.) И это мне родной человек, и к тебе отнесется, как к родному.

— Хочешь? Тогда ты приедешь ко мне, я тебя устрою в Ванве, возле, и буду с тобой все время, которое захочешь и сможешь. (А утром буду приходить здороваться.) Ты будешь мой гость. В город от нас — рукой подать: 7 мин<���ут> ходу до метро и столько же до автобуса.

Но — как ты ходишь? (Сколько вопросов — и насколько бы проще…) Т. е. — как ходил до операции? Сильно ли задыхаешься? (Я теперь рада, что тогда проводила твою сестру — точно — немножко — тебя.) Одолеваешь ли подъем, — и какой? И есть ли такой, который не одолеваешь? (Говорю не о горах, а в размерах холмистого города. Впрочем, у самого метро — стоянка автомобилей, а до нас — на машине — минута.) Еще подробнее: сразу ли ты чувствуешь — что в гóру? (Незаметный для глаза подъем.) Вообще — что у тебя с легкими? В точности. (Есть правое и левое, есть верхушка и низ — и середина, наверное, так чтó — с каждым и в каждом??)

Значит, решай — как тебе лучше. И реши — немножко заранее, хотя бы в виде плана. Я бы бесконечно хотела тебя ей показать. (Ее зовут Маргарита Николаевна, ее дом в Париже — единственный, куда я прихожу без зова — могу придти в любой час суток — и несуток — в любой час души.)

Тогда вместе с М<���аргаритой> Н<���иколаевной> все выясним: всего тебя — и будет легче — и тебе и мне.

_______

Но о себе — сейчас — не хочу тебе писать, проглочу. Эти дни (твоего молчания) одни из моих самых тяжелых за жизнь. (Знай раз-навсегда, что я ничего не преувеличиваю: всё преуменьшаю.)

Сейчас одно важно: твое здоровье, — и мое к тебе-только, поскольку я могу тебе помочь: от помочь до развлечь.

Еще одно: не оставляй меня тáк — подолгу — без вестей, ради Бога! Ведь есть — открытки. Только два слова, чтобы мне тáк не мучиться — как эти дни. (Кáк — ты не узнаешь никогда. Да и я не знала, что так — можно. Каждую минуту целого дня, и всей моей силой — а сколько их было — дней!)

Но ты это — забудь, ты мне ответь:

1) чтó показал снимок,

2) есть ли, в связи с этим, надежда на приезд в St. Pierre не позже 15-го (позднее — боюсь — будет мой отъезд).

3) чтó решаешь: мóй Берн или твóй Париж.

4) если Берн, т. е. Schwendi — кáк там устроиться (цены).

Всего 4 вопроса и умоляю тебя ответить на них возможно скорее и точнее: можно вместить ровно в 8 строк. 5) Как ходишь? (Тогда — 10.)

_______

Теперь жди — с завтрашнего дня — ряда приятных вещей, все дни подряд, ибо я тебе не писала только потому, что не знала, нужно ли тебе это, не слишком ли много? трудно? — вся я (хотя и пытающаяся уменьшить свой вес, как в детстве — физически — 17 верст в тарантасе, на чьих-то коленях — не давить, не весить, сплошь на мускулах сердечного страха).

Убеди меня, что я тебе — нужна. (Господи, в этом все дело!) раз-навсегда убеди, т. е. сделай, чтобы я раз-навсегда поверила, и тогда все будет хорошо, потому что я тогда могу сделать — чудо.

Итак, я жду — делового ответа, а ты жди — ряда непременных радостей.

(Знаешь сонет у Гёте, который называется:

Sie kann nicht enden… [1885]

(гениально, что он с этого — начинает! И гениально, что это самая законченная форма — сонет).

О твоих стихах (только сейчас, после перерыва Гёте, заметила, что все время писала ты) напишу отдельно и внимательно.

Я все делаю (пишу, перевожу, читаю, хожу, говорю) и у меня ни одной мысля в голове нет, кроме тебя и твоего здоровья.

Ты думаешь — я не писала «случайно»? П. ч. чем-нибудь была «занята»? Мне это нсписанис тебе стоило бóльших усилий, чем все мои писания вместе взятые: других усилий: другие мускулы работали: обратное.

Ну, жду, обнимаю, люблю — но не даром я не люблю глаголов (страшная грубость!), но чтобы обходиться бéз — нужны стихи или присутствие. Будет и то и другое.