Николай Гоголь - Письма 1848-1852 годов

Сейчас только что получил письмо ваше, бесценнейшая моя матушка. Обстоятельства мои, может быть, еще так устроятся, что я попаду к вам 1-го октября, проездом в Крым. Очень меня только тревожит, что вы не так здоровы. Бог да восстановит и укрепит вас! Ради бога, ничем не смущайтесь и молитесь. Всё бог устроит к наилучшему. Дал бы он только силы мне окончить свое дело.

Ваш всегда любящий сын Николай.

Сейчас получил письмо от матушки. Она не так здорова. Не от хлопот ли? Ради бога, будьте при ней и утешьте ее. Я сам надеюсь приехать вслед за вами и, может быть, на днях выезжаю.

Ваш весь Н. Гоголь.

От всей души и от всего сердца поздравляю вас, бесценный друг Сергей Тимофеевич, со днем вашего рождения. Весьма жалею, что не с вами сижу за кулебякой, но тем не менее и душой и мыслями с вами. Здравствуйте, бодрствуйте, готовьте своих птиц, а [Далее начато: мне пожелайте] я приготовлю вам душ, пожелайте только, чтобы они были живые, так же, как живы ваши птицы. Всех обнимаю, всех вас до единого целую мысленно и прошу не забывать меня в молитвах.

Ваш весь Н. Г.

Пишите ко мне в Полтаву, а потом в Симферополь, на имя Княжевича.

На обороте: Бесценному другу Сергею Тимофеевичу.

Перед выездом захотелось мне еще раз поздравить вас, бесценный друг Сергей Тимофеевич, и со днем рожденья и с наступающим днем именин. Вспомните обо мне, а я о вас, и мысленно помолимся друг о друге, чтобы дал господь сил. А Ольга Семеновна и милые ваши детки, может быть, помолятся и у самого Сергия.

Ваш весь Н. Г.

Пожалуста, не позабывайте писать.

На обороте: Сергею Тимофеевичу Аксакову.

Еще пишу к вам несколько строчек, почтеннейшая матушка. Последнее [Последнее ваше] письмо с известием, что вы нездоровы, [не так здоровы] меня много огорчило. Вероятно, нездоровье ваше от множества хлопот по случаю свадьбы сестры. Но если думать обо всем, то конца не будет хлопотам. Я, чтоб и вас утешить, решился ехать сам, но вы никак не останавливайтесь с днем свадьбы и меня не ждите. Мне нельзя скоро ехать. Нервы мои так расколебались от нерешительности, ехать или не ехать, что езда моя будет нескорая; [очень нескорая] даже опасаюсь, чтобы она не расстроила меня еще более. Притом я на вас только взгляну и поскорее в Крым, а потому вы, пожалуста, меня не удерживайте. В Малороссии остаться зиму для меня еще тяжелей, чем в Москве. Я [Я там] захандрю и впаду в ипохондрию. Мне необходим такой климат, где бы я мог всякий день прогуливат<���ься>. В Москве, по крайней мере, теплы и велики дома, есть тротуары и улицы. Расстройство же нынешнее моего здоровья произошло от беспокойст<���ва> и волненья и в то же время от сильного жару, какой был во всё это время, который [при котором] так же, как и [как и во время] холод, раздражает сильно мои нервы, особенйо если дух неспокоен, а виной этого неспокойства был я сам, как и всегда мы сами бываем творцы своего беспокойства, именно оттого, что слишком много даем цены мелочным, нестоющим вещам. Бог да хранит ваше здоровье, так нужное нам! Поверьте, что ваши молитвы о нас гораздо полезнее ваших беспокойств. Ваши теплые материнские молитвы гораздо лучше устроят обстоятельства всех нас, чем ваши хлопоты и заботы. И я верю, что если в тихом настроении умиленного духа будете молиться обо мне, то бог мне даст силы исполнить свое дело и труд честно и добросовестно и притом без изнуренья здоровья.

Ваш весь многолюбящий сын Николай.

Еще одно слово, душе и сердцу близкий отец Макарий. После первого решения, которое имел я в душе, подъезжая к обители, было на сердце спокойно и тишина. После второго как-то неловко и смутно и душа неспокойна. Отчего вы, прощаясь со мной, сказали: в последний раз? Может быть, всё это происходит оттого, что нервы мои взволнованы, в таком случае боюсь сильно, чтобы дорога меня не расколебала. Очутиться больным посреди далекой дороги меня несколько страшит. Особенно, когда будет съедать мысль, что оставил Москву, где бы [так бы] меня не оставили в хандре.

Ваш весь.

Скажите, не говорит ли вам сердце, что мне бы лучше было не выезжать из Москвы?

Сегодня, может быть, буду у вас. А слухам никаким не верьте. Слухи для того уже и существуют на свете, чтобы им быть слухами. Пропущены или не пропущены, стоит ли это того, чтобы предаваться ребяческой радости [радоваться им] или печалиться.

Очень жалею, что тебя не дождался. Я ждал до 12 ч<���асов>. Попечитель на другой день после моего отъезда, 23-го окт<���ября>, приезжал с известием, что он пропускает всё и что нужно обыкновенным порядком только доставить цензору, который прямо подпишет, и дело готово. Стало быть, с министром нечего об этом и толковать. Я еду к Троице с тем, чтобы там помолиться о здоровье моей матушки, которая завтра именинница. Дух мой крайне изнемог; нервы расколеблены сильно. Чувствую, что нужно развлечение, а какое — не найду сил придумать.

Твой весь Н. Г.

Боюсь я, чтобы министр не сбил теперь с толку попечителя и не произошла опять каша. До моего приезда ничего не предпринимай.

На обороте: Степану Петровичу Шевыреву.

Поздравляю вас и обнимаю от всей души, почтеннейшая, добрейшая моя матушка, и вас также, милые сестры. Бог да ниспошлет вам, что нужно для спокойствия и счастия прочного! До самых сих пор всё думал, что как-нибудь изворочусь с своими обстоятельствами и попаду к вам. Но как экономно ни рассчитывал, всё видел, что поездка моя в Крым не по возможности и деньгам. Душа скорбит, что не могу провести с вами эти дни, и оттого еще больше расклеился весь мой состав. Но бог милостив. Вашими усердными молитвами он меня подкрепит. Молитесь обо мне, бесценнейшая, добрейшая моя матушка; чувствую, что всё здоровье мое зависит от ваших молитв.

Ваш весь многолюбящий сын Н. Г.

Павел Васильевич Анненков, занимающийся изданием сочинений Пушкина и пишущий его биографию, просил меня свести его к тебе затем, чтобы набрать и от тебя материалов и новых сведений по этой части. Если найдешь возможным удовлетворить, то по мере сил удовлетвори, а особенно покажи ему старину, авось-либо твое собрание внушит уважение этим господам, до излишества живущим в Европе.