Ада Баскина - Чудо-остров. Как живут современные тайваньцы

Впрочем, меня поразила не столько красота и безупречная чистота туалета, сколько сам факт его наличия. Как хорошо, что догадались его соорудить хотя бы на перекрестной станции. Через какое-то время я выхожу на другую платформу и… вижу ту же пиктограмму: мальчик и девочка. То же на третьей платформе, на четвертой. Оказывается, туалеты есть на всех станциях. Не такие роскошные, но опрятные, с приятным запахом сухих трав. Около одного такого я увидела объявление: «Ремонт» – крупными буквами. А пониже, на китайском и на английском, что-то еще, буквы поменьше. Я подошла поближе и прочла: «Извините за неудобство. Временный туалет сразу за углом. Он не очень комфортабельный, но это ненадолго».

Вряд ли бы я стала подробно говорить об этом своем впечатлении (шокируя не только изысканную Амбер, но, возможно, и своего читателя), если бы не усмотрела в этом некую тенденцию, характерную для Тайбэя. Заботу о человеке, в самом простом значении этого слова – внимание к его удобству, его самым простым потребностям. Возле стационарной – а не движущейся – лестницы висит другая пиктограмма-предупреждение: пожилая пара интеллигентного вида направляется к ступенькам. «Стоп! – перечеркнута лестница красным крестом. – Вам туда не надо. Вам удобнее ехать в лифте». И стрелочка в сторону этого самого лифта. В самом деле, если вы пожилой человек, или инвалид, или мать с коляской, зачем же вам карабкаться по лестнице? Лифт есть у любого выхода или входа, где вместо эскалатора – стационарные ступеньки.

В час пик, когда толпа плотной массой спускается к поездам, на платформе я вижу полицейского, он внимательно всматривается в пассажиров. Увидел женщину с коляской – подошел. «На этих ступеньках колеса иногда застревают, давайте помогу». А вот старик на костылях, полицейский подходит помочь и ему.

Возвращаюсь на станцию, откуда уехала какое-то время назад. Посреди вестибюля стоит пластмассовый треугольник домиком, его раньше явно не было. Подхожу поближе: «Будьте осторожны! Мы тут только что мыли полы: может быть скользко».

Впрочем, возможно, все это внимание к мелочам свойственно только метро? Что ж, выйдем на улицу, сядем в автобус.

Народу в час пик много, едем стоя. Верхние поручни немного высоко, но тянуть руку не надо: к ним приделаны специальные держалки, чтобы ухватиться было удобнее. Но вот место освободилось, едем сидя. А как теперь встать, чтобы быстро, и ловко, и не потревожить соседа?

Это ведь не просто, особенно если автобус качает. Для этого к задней стороне сидения, что перед вами, приделана ручка, обопритесь на нее, и вы обретете устойчивость. Остановки объявляются по радио – на китайском, потом на английском. Но произношение у водителей отнюдь не оксфордское, не всегда уловишь название. Такое тоже предусмотрено: вслед за радио соответствующая надпись появляется на панели над кабинкой водителя бегущей светящейся строкой и заодно той же строкой – небольшая справка: какой вы найдете универмаг, рынок, кинотеатр, стадион или музей, если сойдете на этой остановке.

Сделать жизнь человека комфортнее, предусмотреть самые незначительные мелочи – это уже вошло не только в систему общественного обслуживания, но и – от нее и кроме нее – в сознание людей. Почти на каждой остановке автобуса есть деревянная скамейка под навесом. А около этого магазинчика скамейки нет, здесь автобус останавливается редко. Но стоят три стареньких кресла, их вынес хозяин магазина: ведь если посетитель с покупками будет дожидаться транспорта, не стоять же ему все это время на ногах.

«Сидячие места» – скамьи, скамеечки, тумбы – вы увидите всюду, где бы вам ни захотелось присесть. В аллеях студенческого городка университета Ченчжи и на его центральной площади поставлены под навесом деревянные столы с деревянными же стульями. За одним устроился студент со своим ноутбуком. За другим студентка читает книгу. За третьим профессор просматривает стопку газет. Девочки расположились за столом с ланчем – купили его тут же, в одном из ларьков. А вечером, и особенно поздно ночью, тут совсем другие картинки. Парень с девушкой обнялись, целуются украдкой – откровенно здесь не принято. Компания с гитарой прилаживается исполнить что-то из современного репертуара. Где-то же этим ребятам нужно притулиться? Вот для них, для этих нужд, столы со стульями и поставлены.

В большой городской больнице я увидела знакомую картину – масса ожидающего народа. К очередям мне, москвичке, не привыкать. Я приготовилась к мучительному ожиданию. Ожидание действительно было, но не мучительное. В большом зале пациенты расположились в мягких креслах. В четырех углах работали четыре телевизора. На столиках лежали шахматы и другие игры. Желающие брали сегодняшние газеты с высокой тумбочки. Было очевидно, что администрация побеспокоилась: этим людям должно быть удобно.

Я стараюсь объяснить эти свои впечатления Амбер Ченг. Она искренне пытается меня понять: мило кивает, но, вижу, все-таки ее разочаровывают мои впечатления. Амбер руководит серьезной общенациональной газетой «Тайбей таймс». В ее компетенции международные отношения, важные проблемы общественной жизни, образования, здравоохранения…

– Все это прекрасно, – вежливо реагирует она. – Но это все-таки мелочи, мелочи… Вы лучше познакомьтесь с нашей системой охраны здоровья. У нас отличные врачи, хорошие больницы.

– Обязательно познакомлюсь, – обещаю я.

А насчет мелочей… Я думаю, она их просто не замечает, она к ним привыкла, они для нее естественны.

«При мысли о Тайбэе мне прежде всего приходит на ум мусоросборщик. Где еще в мире вы видели, чтобы мусорная машина оповещала о себе так громко, такой ликующей мелодией, словно она не городские отходы собирает, а, к примеру, торгует мороженым». Так говорит о своих впечатлениях Тэд Липмен, директор канадского торгового представительства в Тайбэе. Он описывает процесс сбора мусора как некий значительный ритуал тайбэйцев.

«В определенный час, в определенное место подъезжает грузовик-мусоросборщик. К нему со всех сторон подтягиваются люди с пакетами, груженными всевозможными отходами. Оставить эти пакеты можно и вдоль движения машины, она их обязательно подберет, однако горожане предпочитают дойти до стоянки. Там, ожидая знакомого мелодичного сигнала, они будут общаться, обмениваться новостями, обсуждать проблемы улицы. Эта машина объединяет соседей, дает им возможность лучше узнать друг друга, развивает у них чувство комьюнити (соседства). Она как бы символизирует их чувствительное отношение к чистоте за дверями своего дома».