Журнал Q - Журнал Q 02 2009

К тому же, за ними семейная тайна, на самом деле — они сводные братья по отцу, которому пришлась по духу страстная молодая хазареечка, но говорить об их ребенке в кастовом Афганистане для отца Амира и Хасана — это значит публично унизиться. Всё по-восточному делается тайно. Но если внебрачный Хасан весь пошел в отца, а официальный сын Амир сторонится всего героического, опасного, что делать?

Тут уже вспомнишь нашу литературу девятнадцатого века с крепостной любовью, с Лизой Карамзина, с незаконным Пьером Безуховым.

И вдобавок сложнейший клубок межнациональной тысячелетней розни, когда хазарейцы недостойны равенства с пуштунами. Вдобавок двадцать лет непрекращающейся войны и бойни. И если об этом рассказано талантливо, ярко, да еще и со знанием дела, такая литература и становится тем мировым литературным чудом, которого жаждет совсем в другом месте Михаил Эпштейн.

Это первый роман афганского врача, ныне проживающего в Калифорнии, которого заставила вся его жизнь, вся жизнь его народа, и явный литературный дар, отложить в сторону скальпель хирурга и взяться за писательское перо. Риск явно оправдался. Роман уже переведен на 40 языков, тиражи исчисляются миллионами. И надо же — никакой минаевщины или робсковщины, никаких выдуманных ужасов Сорокина. Ибо реальные ужасы, прочувствованные самим афганским писателем, намного и страшнее, и объемнее придуманных ужастиков.

Думаю, роман "Бегущий за ветром" Халеда Хоссейни будет интересно прочитать и всем нашим "афганцам", прошедшим ту войну. Его герой, умный, но нерешительный Амир всю жизнь бежит за убегающим ветром истории, ветром времени, ветром жизни. И в конце концов догоняет этот ветер, и сам уже управляет им. Его бывший друг и сводный брат Хасан гибнет от пуль талибов вместе с женой, но остается жив их сынок, племянник Амира. Ему надо или ехать из сытой спокойной Америки, от своей богатой семьи в по-прежнему воюющий Афганистан, или же окончательно предать уже и племянника, как не один раз предавал брата.

Где его найти, как вывезти?

Нашел и вывез, едва не погибнув от всё тех же талибов. Вернее, как бывает всегда в литературе, расстрелять его должен был еще один подросток из его детства, ставший маньяком-убийцей, это для него танцевал в игрушечных костюмчиках маленький племянник Амира, прежде чем отправиться в постель к этому маньяку. Можно спорить, нет ли искусственности в сцене спасения, но и в жизни, и в литературе бывает разное.

Амир с племянником преодолевают все преграды. Что их ждет впереди? Как и где им жить дальше?

Сам писатель уже посетил Кабул после написания романа, он всю жизнь пережил заново. Посетил старый отчий дом. "Я вошел в дом, и солдаты, обитавшие там теперь, оказались столь любезны, что позволили мне мой ностальгический тур… Как и Амира, меня поразило, каким же маленьким оказался мой дом по сравнению с тем, что жил в памяти… Во мне росло чувство, что если бы я не написал "Бегущего за ветром", то моя встреча с отчим домом потрясла бы меня гораздо сильнее… Вы скажете, что вымысел украл жизнь, — что ж, так оно, наверное, и есть…"

Может быть, это самый главный роман третьего тысячелетия. Дело за нами, путь в сложную и трудную народную героику проложен. Сейчас у него вышел уже второй роман, "Тысяча сияющих солнц". И он вновь стал одним из самых читаемых в западном мире. Надеюсь, прочитаю.

Книжку можно найти здесь: http://lib.rus.ec/a/30389

Теперь Москва такая, а ведь самый центр.

Фото автора

Книги о Москве выходят с радующим постоянством. А сейчас – в эпоху кризиса – и сама Москва радует. Вот был же отвратительный (на мой, конечно, взгляд) проект уничтожения Тушинского аэродрома, строительство там стадиона «Спартак». Что погибнет в числе прочего и устье реки Химка, никого, понятное дело, не интересовало. Но – слава богу – грянул кризис. Проект (пока) заморожен. Не могу не процитировать поэта Всеволода Емелина: «Пусть сильнее грянет кризис!» Людям плохо, конечно, но – единственное спасение для города. Подозреваю, что касается не только Москвы. Заморожены, вероятно, и другие «проекты», в других городах. Планета обороняется от людей как может. И она абсолютно права – планета.

Очередные книжки о Москве – «исторический фотопутеводитель» Александра Васькина и Михаила Гольдштадта (фото) и переиздание двух трудов полузабытого краеведа Сергея Любецкого. Сначала о Любецком. Сергей Михайлович Любецкий (1808 или 1810–1881) писал исторические книги, романы и повести, в 20-х его чуть не подвергли репрессиям за связь с кружком, близким к декабристам. Обошлось. В 30-е Любецкий начинает публиковать исторические романы – «Сокольники, или Поколебание владычества татар над Россиею», «Танька, разбойница Ростокинская, или Царские терема» и пр. Рассказы и очерки о Москве Любецкий печатал более 40 лет. Умер, как и Сталин, 5 марта.

Первая книжка его не столь интересна, там все более про обычаи и прочие глупости. А вот вторая... То, что тогда было «окрестностями», сейчас – вовсю Москва. И ведь все верно! И про «лизин пруд» (бедная Лиза Карамзина, сейчас там не утопиться, но выпить на берегу можно, метро «Пролетарская», если кто не знает), а вот Свиблово: «Свиблово стоит на высоком месте, на самом берегу реки Яузы; воздух там чистый, здоровый...» Бог мой – воздух там чистый, здоровый, Яуза... А про Останкино? Там и тогда, как выяснилось, были сплошные самоубийства.

Сейчас нет ни бассейна "Москва", ни гостиницы "Россия", так и живем.

Фото автора

Васькин пишет про самый центр Москвы. Мой друг и коллега Петр Дейниченко нашел в книге Васькина смешные нелепости. «Мазохистские» издевательства Сталина над Белой Куном, «тихую заводь». Ну да. Мне и другие пассажи понравились: «В 1935 г. Воздвиженка была переименована в улицу Коминтерна, в честь Коммунистического Интернационала. Чтобы заранее предвосхитить вопросы более молодых читателей, отметим, что никакого отношения к Интернету Коминтерн не имеет». Чистый Николай Носов, извините. «Более молодые читатели» все-таки не полные и абсолютные дурачки. Тем более что на самом деле имеет, конечно, да практически им и является. Интернет является коммунистическим (в прямом смысле слова) интернационалом (в еще более прямом смысле слова). Что не отменяет достоинств, а главное, необходимости книги Васькина. Воздвиженка, Манежная, Моховая, Романов, Староваганьковский, Большой, Средний, Малый и Нижний Кисловские, Калашный, Крестовоздвиженский переулки. Шаг за шагом, дом за домом, упоение и красота. Именно так, упоение и красота. Я и про книгу Васькина, и про книгу Любецкого. Хотя «воскрешение» забытого краеведа особенно приятно.