Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №2 за 1994 год

– А ты, Тодор? Ты-то как очутился на галере?

– Случайно. Совсем случайно, – чуть не со слезами отвечал болгарин. – Азиз Ага шел на этой самой галере у наших берегов. У него умерли пятеро гребцов, и он высадил отряд янычар, которые схватили первых же попавшихся мужчин. И меня в их числе. Будь прокляты тот день и тотчас! Глаза проглядел в надежде, что галеру перехватит какой-нибудь христианский корабль. Все напрасно! Три года, как я прикован к веслу…

– А я сижу на цепи пятый год, – вставил Пьетро Зампатти. – Угодил в тюрьму из-за злобного навета. Продали в рабство. О, святой Марк! Как истосковался я по Венеции!

Жан-Пьер Бастьен сидит за веслом у самого борта. На вид ему лет сорок. Крутой подбородок с ямкой. Он вечно хмур и немногословен. Гребет сильно, ровно. Хорошо говорит по-турецки. Оказалось, Бастьен – мальтийский рыцарь!

– Откуда это у тебя? – спросил он Андрея, увидав на сумке медную пластину с именем и адресом известного парижского лекаря.

Андрей объяснил:

– Вещь не моя, а месье Ремо. Ему подарил его учитель. А я был ассистентом у месье Ремо…

– Понятно теперь, почему ты говоришь по-нашему. Московскому царю служит мой брат Бартоломео Бастьен.

– Знаю такого! – обрадовался Андрей. – Бывал он у месье Ремо.

Это сразу же сблизило Андрея с суровым рыцарем, и он спросил:

– Говорят, на Мальте хорошая медицина. Это правда?

– Сущая правда, – кивнул Бастьен. – Кто на Средиземноморье не слыхал о нашем Святом госпитале.

– Царь Петр хотел послать меня туда учиться.

– Почему бы и нет? На Мальте постигают медицину юноши из многих стран. Но… прежде надо добыть свободу…

Рыцарь замолчал, приметив, что по центральному помосту к ним приближается грузная фигура в зеленом тюрбане и широкой хламиде – сам рэйс Азиз Ага, капитан галеры. Его сопровождал Кара Мустафа с неизменным бичом.

– Так как же с выкупом, рыцарь? – подойдя, спросил рэйс. – Решился? А коли решился, возьму с тебя дукатами. Люблю венецианские дукаты! Они не падают в цене. Поселюсь на Кипре. Там славная пшеница, добрые масло и мед. А кипрское вино! Это же нектар из нектаров!

Бастьен отвечал, хмурясь:

– Не много ли запрашиваешь, Азиз Ага? Такие деньги. Мне век не расплатиться с Орденом и ростовщиками.

– Ну и подыхай за веслом.

Рыцарь, обычно сдержанный, забыл о благоразумии.

– Гляди, как бы самому тебе не сесть за весло.

Благодушное настроение у рэйса мигом испарилось.

– Пес! Неверная собака! – заорал он. – Никто и никогда не увидит меня на скамье галеры. В плети его!

Янычары, содрав с Бастьена рубаху, бросили поперек помоста животом вниз. Галерникам по обе стороны помоста велено было держать рыцаря за руки и ноги. Дюжий усатый турок принялся с громкими выдохами хлестать бычьими сухожилиями по голой спине.

– Где же твой Христос, гяур? – злобно щерился рэйс. – И что он не спешит тебе на помощь? Мы все равно разорим Мальту, это гнездо гадюк и скорпионов! Выкурим вас оттуда. Перетопим в море…

Били, пока рыцарь не потерял сознание.

– Хватит, – сказал рэйс. – Не сдох бы. Тогда и выкупа не получишь.

Пнув напоследок обмякшее тело, рэйс вернулся на корму. Вслед ему молча глядели две сотни гребцов.

– Стаскивай его с помоста, – скомандовал Зампатти. – Мамма мия! Как отделали…

Андрей смачивал забортной водой окровавленную спину рыцаря. Тот наконец очнулся. Открыл глаза, застонал, заскрипел зубами.

Раздался переливчатый звук свистка Кара Мустафы – приказ браться за весла.

– Держись, Жан-Пьер, – сказал Андрей. – Держись ради Бога!

Работали вчетвером. Только бы не навлечь на себя гнев Кара Мустафы. Рыцарь бессильно мотался вслед за вальком весла, твердил будто в лихорадке:

– Еще сочтемся, Азиз Ага! Кровью Христа, ранами его клянусь…

Вот и Босфор. Холмистые берега пролива, через который перекликаются петухи Европы и Азии, были расцвечены яркими красками осени. Блестели медью, червонным золотом леса. В Босфоре сильное течение, особенно между крепостями Румели Хисар и Анадолю Хисар, и бич Кара Мустафы не знал отдыха.

Вместо убогих поселений рыбаков все чаще стали попадаться садовые кущи, сквозь которые проглядывали легкие, нарядные постройки.

– Ялы, загородные дома богатых стамбульцев, – пояснил Тодор.

Остались позади последние береговые укрепления, Топ-ханэ – Пушечный двор с его дымными литейными заводами.

– Истанбул! – ликовали янычары.

Улучив момент, Андрей оборачивался, глядел, как во всю ширь открывается взору Стамбул, столица Оттоманской империи. На пологом холме небывалое скопление построек – башни, разноцветные купола, минареты и колокольни, громада Айя-Софии.

Вот где живет султан турецкий, недруг России!

Галера вступила в Золотой Рог. Этот залив надежно защищен от штормовых ветров. Здесь корабли могут швартоваться прямо к берегу, что весьма облегчает их разгрузку. Но сейчас по заливу гуляла мелкая, злая волна. На причалах было пусто.

За Галатой с ее высокой башней начался огромный Военный порт. Поздняя осень – начало мертвого сезона, и на приколе стояло множество галер без экипажей и весел, со снятыми реями и парусами. Темнели суда-конюшни, карамурсали – транспорты для перевозки войск, пушек и провианта.

Наконец на северном берегу обозначился целый город за высокой каменной стеной. Город мрачный, суровый. Галерники примолкли, у них потемнели лица. Андрей спросил:

– Что за стена, Тодор?

– Морской арсенал Кассим-Паши, – не сразу ответил болгарин. – За этой стеной каторжная тюрьма. Нет страшней места на земле…

У самого берега Кара Мустафа дал команду гребцам левого борта табанить – грести в обратную сторону. Развернув галеру, подогнал ее кормой к берегу. Велел матросам сбросить на земную твердь сходни с поручнями. Доложил рэйсу:

– Милостью Аллаха мы благополучно прибыли к подножию трона!

– Воистину, ты мастер своего дела, Кара Мустафа, – похвалил рэйс. – Отведешь этот скот в тюрьму.

– Будет исполнено, эфенди!

Покинули галеру Азиз Ага и начальники. С веселым гомоном, тесня друг друга, протопали на корму янычары, пушкари. Затем Кара Мустафа скамья за скамьей поднял со своих мест галерников. Вместе со всеми сошли на берег Пьетро Зампатти, Тодор, Степан, Андрей и Бастьен. Гремя цепями, поплелись в общей колонне к воротам Арсенала.

Взору Андрея открылась огромная судоверфь. Желтели остовы вновь заложенных галер. На стапелях работали тысячи невольников. Стук топоров. Визг пил. Брань. Свист бичей. Вопли.