Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №7 за 1995 год

Вывод о качестве строительства напрашивается сам собой, если вспомнить, что петровские корабли плавали по двадцать с лишком лет. Так что действительно нет резона считать началом Российского флота эпопею с «Орлом». И все же помянем добрым словом дединовские труды: это был первый опыт отечественного кораблестроения.

Спасшийся от разинского «воровства» голландский матрос с «Орла» Карстен Брандт вернулся в Москву и много лет спустя латал дыры на «дедушке русского флота», найденном Петром I. Но об этом впереди.

Хрестоматийная и романтическая история находки в 1688 году молодым Петром английского ботика – в сарае его двоюродного деда Никиты Ивановича – известна всем. Прозванный «дедушкой русского флота», бот бережно хранится в Военно-морском музее в Петербурге по сей день. Все это могло показаться смешным и обидным для ревнителей русской морской истории. Но будем снисходительны. Просто ботик произвел впечатление на Петра, до того понятия не имевшего о море. Своей оснасткой и качеством он отличался от прежде виденных им судов, и главное, обладал способностью ходить под парусами против ветра. Весь груз знаний, полученных Петром от Зотова и Тимермана по морской части, вылился в неукротимое желание все попробовать самому. И началась в России эпоха «потешного флота», приведшая – благодаря навязчивой идее Петра о настоящем флоте – к неожиданно великим последствиям.

По приказу царя Франц Тимерман отыскал в Москве Карстена Брандта, бывшего матроса с «Орла», пребывавшего, впрочем, «в великой старости». Ботик живо починили, и, к удивлению Петра, он резво ходил по Яузе и на Просяном пруду, лавируя против ветра. Царь осыпал милостями Брандта, и в следующем году потешая команда Петра переместилась на Плещееве озеро под Переяславлем-Залесским. Здесь сам царь и его верные семеновцы и преображенцы овладевали корабельным ремеслом. Брандт и Петр состязались в постройке двух малых фрегатов, а солдаты строили еще три яхты. Плавания по озеру, с салютами и игрищами, продолжались все лето. Весной 1693 года Петр задумал поездку на Белое море – в Архангельск, ведомый ему до того как поставщик «всепьянейшему собору» всяких вин и пива, а еще заморских любимых цитрусов и мореходных инструментов. «Охота к морю», поддерживаемая в первую очередь его приближенными – Федором Апраксиным, Федором Головиным и особенно Францем Лефортом, становилась государственным делом. Лефорт, этот «дебошан французской», названный так за веселый нрав, общительность и неиссякаемую энергию в осуществлении любой, самой неожиданной новации или проделки, уже распорядился построить в Архангельске яхту к приезду Петра. На беду скончался легендарный Карстен Брандт. Петр отстоял отпевание в храме и проводил в последний путь подельника потешного флота по генеральскому разряду… В сопровождении Зотова, Апраксина, Лефорта и сотни разнообразной челяди Петр покинул столицу и уже в начале августа подрубил топором канаты, удерживающие на слипе яхту, названную в честь покровителя царя «Св. апостол Петр». На этом судне Петр впервые отправился в морское плавание, достигнув Терского берега. Заложив в Соломбале 24-пушечный торговый корабль и оставив его на попечение Апраксина, назначенного воеводой Архангельска, Петр поспешил домой. По пути, на заводе в Олонце он сам отлил пушки и выточил такелажные блоки для заложенного корабля. В самый конец распутицы следующего, 1694 года Петр снова спешит в Архангельск и 20 мая спускает на воду «Св. Павел» – пожалуй, первый русский торговый корабль, получивший вскоре «проездную грамоту» на право заграничной торговли…

Пребывание русского царя на Белом море – уникальные страницы истории. Скажем о главном. Дождавшись купленного в Голландии торгового корабля «Св. Пророчество», Петр поднял на нем трехцветный «штандарт царя московского» и в сопровождении «Св. Петра», «Св. Павла» и эскорта из восьми английских и голландских торговых и военных судов отправился на выход из Белого моря. Достигнув мыса Св. Нос и пожелав иноземцам счастливого плавания, Петр со своей эскадрой вернулся к устью Двины. Правда, до этого Петр совершил рискованное плавание на Соловки с известным крушением у Пертоминского монастыря. У голландцев он прошел школу морского ликбеза – от подачи пива капитану до уборки парусов. Получалось неплохо, тем более, что голландским языком царь владел в совершенстве.

Несомненно, 1694 год был переломным в истории флота. Петр понял: потешные игрища – лишь начало… В Архангельске он встречал торговое посольство из Голландии во главе с Николаем Витсеном – владельцем верфи в Роттердаме. Петр заказал ему построить «образцовую» 32-весельную галеру с тем, чтобы после прибытия ее в разобранном виде в Архангельск тотчас же отправить в Москву. По пути на пир, устроенный им для голландских и английских капитанов, Петр неожиданно прыгнул в реку. Нарядно одетые гости, наслышанные о крутом нраве царя, не замедлили последовать за ним. По преданию, Петр, страдавший водобоязнью, так снял с себя порчу и усугубил веселье за столом.

С голландскими кораблями уплыл за море не только петровский заказ на галеру, но и секретное письмо Лефорта своему старшему брату, как результат серьезных «консилий» в Архангельске на тему о будущей войне с турками.

Франц Лефорт – в Женеву, брату Ами. 4 июля 1694 г.:

«Меня непременно хотят сделать адмиралом, я отказываюсь, но Их Величество того желают. Это доставит мне большое содержание и беспримерную честь быть генералом и адмиралом. Мне поручено командовать всеми судами».

Оставалось ждать прибытия «образцовой» галеры, чтобы приступить к строительству флота, генерал-адмирал коего уже нашелся. Ждать не меньше года, это уж точно. Потому Петр после сухопутных маневров попытался с кондачка овладеть Азовым. В марте 1695 года 150-тысячное войско, из которого 30 тысяч должны были штурмовать Азов, двинулось на юг, но желаемой виктории не достигло. Понеся большие потери, русские отступили от Азова. Неудача объяснялась отсутствием блокады крепости с моря. Конфуз этот добавил энергии строителям нового флота, и в наступившую зиму в лесах верхнего Дона и Воронежа вовсю застучали топоры…

Слякотная осень в Москве – не помеха для спешных «консилий». Собрались: Шереметев, Гордон, начальник канцелярии Зотов, Аникита Репнин, самые причастные к делу морскому Лефорт и Головин и, конечно же, шутейный «государь» и шеф грозного Преображенского приказа «костолом» Федор Ромодановский. Здесь и умнейший Яков Брюс с картами и всякими инструментами, ласкаемый взглядами царя. Прислуживал, подавал и распоряжался «Алексашка» – будущий адмирал и генералиссимус – Александр Данилович Меншиков.