Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №12  за 1997 год

Вскоре он отодвинул тарелку. Олер проворно убрал тарелку с недоеденным супом и поставил блюдо с бифштексом.

— Что это? — тревожно спросил сэр Моррисон, расширяя ноздри и втягивая в себя резкие запахи.

— Пища настоящего мужчины! — гордо ответил Олер и жестом провинциального фокусника снял крышку с блюда.

Сэр Моррисон взвился над бифштексом, как человек, которому в тело вцепились пираньи.

— Хенк! Хе-е-нк!!! — уже хрипел он и, шатаясь как пьяный, пятился от стола.

— Я здесь, сэр! — отозвался верный слуга, врываясь в столовую.

— Разбойник! — завопил Хенк. — Что это за гадость?! Как ты посмел нарушить предписание, каналья ты этакая! Тебе же было сказано, подлецу, что сэр Моррисон не только не ест мяса, но и вида его не переносит!

Генри Моррисон, закутавшись в теплый шотландский плед, сидел в кресле возле камина. Смотрел на огонь, но в сознании уже растворялись стены гостиной.

...Он видел снежную пелену беснующейся метели и Тома Пирсена, сидящего по другую сторону костра, а рядом — взьерошенный загривок Реша. С тревогой и злобой пес вглядывался в темноту, откуда несло ненавистным ему запахом волков, терпеливо ждущих своего часа.

Моррисон перевел слезящийся взгляд на бесценный мешок. Он все-таки нашел свое Эльдорадо. А что толку? Это богатство еще надо донести до тех цивилизованных мест, где оно имеет цену.

Мысли Пирсена текли примерно в том же русле, но он, в отличие от своего компаньона, не промолчал, а решил высказать их вслух:

— Золото, оказывается, имеет один существенный недостаток: его нельзя съесть. — Он устало пихнул ногой тяжеленный мешок с самородками. — Дерьмо! Готов отдать весь этот мешок всего за одну банку тушенки из наших припасов, что лежат сейчас на дне пропасти.

— Половину мешка, — счел необходимым поправить его Моррисон. — Ты волен распоряжаться лишь половиной. Ты нашел жилу, а я финансировал нашу экспедицию.

— Не будь дураком, Генри, — откинув голову и закрывая глаза, желчно сказал Пирсен. — Мы обречены. Ты не успеешь воспользоваться своим золотом. Неужто ты надеешься выбраться отсюда? Мы все потеряли! Нарты, собак, продовольствие, оружие. Один ствол на двоих и дюжина патронов — это все, чем мы располагаем.

— Да, не густо, — согласился Моррисон. — Но нам еще повезло. С нами Реш. Славный пес! — Моррисон потрепал собаку по загривку. — Умница! Если бы он не оборвал постромки, вовремя почуяв опасность, сейчас бы лежал вместе с остальными псами на глубине тысячи футов. Остались бы мы без сторожа. Да и боец он отменный.

— Да уж. От одной собаки много проку...

— Ну-ну, еще как много. Будет драться вместе с нами. Если, конечно, не сбежит. А, Реш? Ты ведь нас не бросишь? Хороший пес.

Моррисон затеял возню с собакой, чтобы отвлечь товарища от мрачных мыслей, но Пирсен не обращал ни на что внимания:

— До ближайшего жилья — около сотни миль. С пустым брюхом мы и половины не пройдем. Мы вообще не дойдем, понимаешь, Генри!

— Не ори, — сжав зубы, тихо сказал Моррисон. — Мы должны верить в себя, тогда обязательно дойдем.

Ночью Пирсен долго ворочался на подстилке, стараясь как можно ближе лечь к огню, но так, чтобы не сгореть; неистово ругал холод, морозивший его спину; огонь, обжигавший его колени; и, наконец, забылся тяжелым сном.

Очнулись они от яростного лая Реша. Пес широко расставил лапы и ощетинил загривок. Уже совсем рассвело и волки, обезумевшие от голода, пошли на приступ.

— Том, расшевели огонь, а я постараюсь их сдержать! — крикнул Моррисон, подхватил винчестер и поставил его на боевой взвод.

— Хорошо, Генри, только береги патроны, бей наверняка. Два выстрела грохнули с минимальным интервалом. Ближайший волк споткнулся, перелетел через голову, коротко

взвизгнул и замертво упал на снег. Второй успел отпрянуть.

— Генри, сзади! — крикнул Пирсен.

Моррисон вскочил на ноги с одновременным разворотом, передернул затвор. Но ближайшие три волка нападать на него и не думали. Они деловито и хладнокровно перегрызли глотку своему раненому собрату и поволокли его прочь. По дороге к ним присоединились другие.

— Да-а... — протянул Пирсен срывающимся голосом. — Вот они — волчьи законы в действии. В сущности, они мало чем отличаются от человеческих.

— Борьба за выживание, — отозвался Моррисон, тяжело опираясь на винчестер. — У господина Дарвина это называется естественным отбором. Выживает сильнейший.

Пирсен открыл рот, что-то хотел сказать, но не смог — зашелся в долгом удушающем кашле. Примчался Реш, взметая снег.

Отбив атаку, они воспользовались передышкой и развели костер, набив котелок снегом. Вскипятили воду и, обжигая губы о закопченный металл котелка, по очереди выпили ее вместо завтрака.

— Последняя сигарета осталась, — сказал Пирсен, разрывая влажную пачку. — Покурим, может, не так есть будет хотеться.

«Патроны тоже последние», — в тон товарищу подумал Моррисон.

После перекура чувство голода действительно несколько притупилось.

Моррисон встал и налег на лямку волокуши, сделанной ими из нескольких крупных веток, перевязанных уцелевшими веревками. Она двигалась по рыхлому снегу с большим трудом. Еще бы! Мешок, лежащий там, весил не менее двухсот фунтов, и не чего-нибудь, а отменных самородков золота. Ровно половина этого фантастического богатства принадлежит ему — Генри Моррисону. А что такое богатство в представлении Генри Моррисона? Это прежде всего — хороший дом, а еще лучше — замок. И, конечно, возможность войти в высшее общество, стать настоящим джентльменом; посещать элитные клубы.

Наконец, он женится на Бренде Спенсер — этой холодной аристократке, которая с таким презрением его отвергла. Отвергла как парию, несмотря на то, что он ей несомненно нравился.

По существу, она стала его первой серьезной целью в жизни. Мечта о богатстве появилась позже, когда он понял, что с дырявым карманом ему не прельстить Настоящую Леди.

И эта цель наконец-то почти достигнута. Осталась самая малость — дойти и взять. Только бы дойти!

У Моррисона даже мысли не возникало, чтобы бросить проклятый мешок, тем самым сэкономив силы, и дотащиться до ближайшей фактории. Жаль, что Пирсен иного покроя парень. Он быстро вспыхивает, но быстро раскисает. Идет с закрытыми глазами, и лямка его повисла. Он больше не тянет. Это нечестно!

Том неожиданно упал на снег без чувств.

— Ладно, приятель, — с сочувствием произнес Моррисон, — привал так привал.

Он сходил к ближайшим кустам, задавленных высокими шапками снега, и наломал веток для костра. Огонь разгорелся и Моррисон подтащил Пирсена поближе к теплу, посадил его на волокушу. Вскоре Том пришел в себя и протянул к огню закоченевшие пальцы рук, откашлялся жутким надсадным кашлем и сказал: