Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №2 за 2002 год

Типичный митреум представлял собой простую прямоугольную камеру, располагавшуюся, как правило, в подземном гроте. В оконечности она украшалась небольшой аркой. На площади приблизительно 23 на 10 метров для участия в ритуале собиралось до 30 посвященных. В центре или у стены размещался алтарь, украшенный сценой тавроктонии — Митра, пронзающий кинжалом быка. По сторонам от алтарного рельефа иногда размещались две фигуры во фригийских колпаках. Одна держала факел поднятым вверх, другая — опущенным к земле, что, видимо, символизировало восход и закат Солнца.

Митраизм и астрология

Ученых, как правило, интересует не столько мистическое содержание культа, сколько возможные научные представления, скрытые в нем. Еще философ-неоплатоник Порфирий (около 233—304 гг.) сравнивал подземные храмы Митры с олицетворением Космоса, так как их стены украшали фресковые изображения Солнца, Луны, планет и звезд. Сам Митра часто изображался вращающим зодиак или держащим плащ, покрывающий небосвод.

Небесный свод в представлении древних был тесно связан с Судьбой, и его движение могло иметь далеко идущие последствия. Митра, вращающий мировой свод, становился могущественным богом, предопределяющим жребий человечества.

Сцена тавроктонии, украшающая центральный алтарь митреума, по некоторым предположениям, имеет тесную связь с астрономией. Не исключено, что скорпион, ворон, пес, змея, иногда лев и чаша, изображенные рядом с Митрой, соответствуют небесным созвездиям Малого Пса, Гидры, Ворона, Скорпиона, Льва и Чаши, а Бык соответствует Тельцу.

За исключением созвездия Льва все они расположены вдоль линии небесного экватора. В то далекое время точки весеннего равноденствия приходились на созвездие Тельца. Созвездие Льва отмечало положение Солнца в точке летнего солнцестояния. Над Тельцом находится созвездие Персея, который изображался в виде юноши с клинком и во фригийском колпаке. В Киликии его почитали как бога и здесь он мог быть соотнесен с Митрой.

Ритуальное убийство Тельца означало конец его эпохи, длившейся приблизительно с 4—5 тысячелетия до н.э до 2100—2000 до н.э, наступившей благодаря прецессии — перемещению оси вращения Земли, имеющей период 26 000 лет. Интересно, что для христианства, развивавшегося в эпоху Рыб, рыба имеет важное сакральное значение. Например, греческий акростих рыбы — IXOYS — расшифровывался как Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель.

Христиане, получив поддержку государства, постарались уничтожить любое напоминание о митраизме, чтобы избежать искушающих незрелые умы аналогий с собственной верой. Обе религии вели свое происхождение с Востока. Христианство все еще было связано в сознании многих с презираемым иудаизмом, а митраизм пришел с родины заклятого врага Рима — Персии. Положение последователей Митры, с одной стороны, было значительно более выгодным по сравнению с положением христиан, подвергавшихся массовым гонениям и репрессиям. Но с другой стороны, гордый Рим не мог подчиниться духовной агрессии своего вечного соперника, и использовать его веру для объединения страны — это означало бы признание духовного превосходства персов и превращение государства в восточную сатрапию. Тем более что со временем военные триумфы сменились позорными поражениями, весьма болезненными для гордыни непобедимых воинов. В середине III века персидский царь Шапур I нанес римлянам несколько ощутимых ударов. Самым унизительным из них стали пленение и смерть императора Валерианa в 260 году около Эдессы. Удача, несомненно, перешла на сторону персов, хотя солдаты обеих армий, вступая в бой, молились о помощи и покровительстве одному и тому же богу — Непобедимому Митре.

Митраизм, подобно христианству, связывал победу Вечного Добра над мировым злом с приходом Спасителя, обещая верующим бессмертие души и воздаяние в ином мире. Смысл обрядов, заключался в преображении и очищении человеческой природы и создании неразрывной связи с богом.

В христианстве сохранилось и немало формальных пересечений с элементами культа и символики митраизма, однако по содержанию они существенно отличаются. В митраистской иконографии крест в круге символизирует Солнце, а в христианстве крест — символ пути спасения. Телец, который в митраизме обозначает жизненные силы, в христианстве становится символом евангелиста Луки и жертвенного служения. Еще императоры добавляли к своим именам митраистские титулы: Пий, Феликс и Инвикт (от лат. «благочестивый», «благословенный» и «непобедимый»). Впоследствии два первых благодаря тому, что католическая церковь позаимствовала некоторые внешние регалии императорской власти, стали очень распространенными именами, принимаемыми Римскими Папами.

Для митраистов, не предававших значения социальному положению и допускавших в свои ряды и презренных рабов, и бесстрашных воинов, и избалованных патрициев, посвящение в культ женщины было невозможно. Огненная стихия, сопутствующая Митре, символизировала только мужское начало. Христианство же принимало в свои ряды всех: свободного и раба, бедного и богатого, женщину и мужчину. Но главное отличие этих двух соперников состояло в том, что митраизм никогда не считал смирение добродетелью, будучи религией воинов, активно вступавших в борьбу со злом. Для христиан же сила добра была заключена прежде всего в покорности воле Божией и всепрощающей любви к людям, даже если это злейший враг. Однако в те смутные времена, когда решалась судьба будущей цивилизации, выбор был сделан в пользу христианства, несмотря на то, что митраизм, как большинство языческих культов, обожествлял официальную власть, а христианство было в империи единственной религией, подвергавшейся жестоким гонениям именно из-за нежелания признать над собой власть земную. Так внешняя сила уступила внутренней силе Истины, а Непобедимый Митра был побежден любовью и смирением.

Нина Беднар

Термин «нефть», пришедший к нам из персидского языка через турецкое слово «neft», в современном мировом лексиконе стал синонимом общепринятого словосочетания «черное золото». И объясняется этот факт не только тем, что сегодня нефть, наряду с природным газом, является основным и практически безальтернативным источником энергии, но и тем, что ее запасы невосполнимы. При этом дальнейшей переработке подвергается лишь 10% добываемой сырой нефти, а остальные 90% — сжигаются.

Как минимум, два десятилетия многие аналитики всерьез пугали человечество тем, что еще каких-нибудь 40—50 лет, и ее запасы будут полностью исчерпаны. И тем не менее на сегодняшний момент использование нефти практически эквивалентно ее добыче. К концу XX века ее фактические мировые запасы насчитывали 1 триллион 46 миллиардов баррелей. Потенциально же это количество может быть неизмеримо большим. А потому, несмотря на все продолжающиеся споры о возможном истощении нефтяных месторождений, их разработка и производство нефтепродуктов все более оптимизируются. И это означает, что есть реальная надежда на то, что положение с мировыми нефтяными залежами вряд является столь уж критичным.