Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №1 за 2003 год

Никита Вихрев | Фото автора

…Ладью вдруг перестало бросать на крутой, почти морской волне Ладоги, ход корабля стал ровнее и спокойнее. Почувствовав это, архиепископ Афанасий Холмогорский оделся, взял посох и вышел из своего чулана (так в России XVII века называли каюту) на палубу. Ладья покинула ладожский простор и уже вошла в устье Невы, быстрое невское течение подхватило судно и понесло его вдоль высокой и длинной стены островной крепости. Над крепостной башней отчетливо виднелся синий треххвостый флаг с желтым крестом – это был шведский Нотебург, а по-русски Орешек, расположенный на овальном острове в том самом месте, где Нева начинает свой стремительный бег из Ладоги к морю…

С волнением смотрел Афанасий на эти грозные стены. Здесь, в устье Невы, возле Орешка-Нотебурга он впервые пересек невидимую черту, отделявшую Россию от шведской Ингрии – бывшей российской Ижорской земли.

На дворе стояло лето 1700 года, со времен Столбовского мира 1617-го прошло больше 80 лет, но горечь давней «потерьки», унизившей Россию при заключении мира со Швецией, не забывалась. Афанасий сам помнил, как в 1656-м, еще при отце Петра I, царе Алексее Михайловиче, русская армия, несмотря на все усилия, овладеть Нотебургом так и не сумела и отступила к Новгороду с позором.

Как книгочей, человек образованный и знающий историю, Афанасий готовился к нынешней своей командировке по церковным делам из Холмогор, с берегов Белого моря, в Стокгольм. Он дал себе слово описывать весь путь «из державы Царского величества из поморских стран… до Шведских городков со свидетельством сведущих людей и теми пути многократно купечески шествовавших». И слово свое сдержал…

Невские берега не были чужими для русских уже тысячу лет. Славянские племена (словени и кривичи) поселились здесь еще в бесписьменную эпоху и жили бок о бок – порой весьма недружно – с местными угро-финскими племенами (чудь, меря, весь). Важно другое – в вечном споре о том, «откуда пошла земля Русская», летописцы древности, да и теперь многие ученые, отдают пальму первенства не Киеву, не Великому Новгороду, а Ладоге (ныне Старая Ладога). Почти наверняка можно сказать, что город этот, стоявший неподалеку от того места, где Волхов впадает в Ладожское озеро, был первой столицей Древней Руси. Об этом говорят летописи. Их подтверждают необычайно древние для Руси находки археологов в бывших городских кварталах Ладоги. Город стоял на берегу Волхова еще в те времена, когда на месте Новгорода и Киева даже и деревеньки не было. А в Ладоге уже в конце IX века построили каменную крепость. Здесь же, в Ладоге, отчетливо видна и тесная связь русских земель со Скандинавией. Название одной из улиц Ладоги, известное по источникам, датированным XV веком, более чем выразительно – «Варяжская». Именно Ладогу – место встречи скандинавской, финской и славянской цивилизаций, сделал своей столицей приглашенный сюда недружными местными племенами датский конунг Рёрик (Рюрик), ставший первым русским князем, основателем династии Рюриковичей. Он же построил выше по течению Волхова, у озера Ильмень новый (по отношению к Ладоге) город – Новгород. А затем варяги захватили Киев и создали вытянутое с юга на север вдоль рек (единственных тогда путей) государство, названное учеными XIX века «Киевской Русью». Замыкали эту стратегически важную в новом государстве цепочку водных коммуникаций на северо-западе Волхов, Ладога и Нева. Они же были и частью главного торгового пути из Стокгольма и Копенгагена в Константинополь – «из варяг в греки».

Преосвященный Афанасий долго смотрел за корму, на удаляющийся Нотебург. Потом спустился вниз, развернул тетрадь и написал (переведем запись на современный русский язык): «В начале той великой реки Невы, на острове стоит град Орешек. Строение московских великих государей, ныне же владеют шведы, весь каменный, невелик, но очень крепок: стены имеет высокие – на десять саженей. В нем живет комендант с солдатами, в полной готовности к нападению. В последние годы (лет уже десять) шведы в крепости строят весьма изрядную, большую и высокую каменную башню. Русских путешествующих купцов никогда никого внутрь крепости не пускают, а если причалят к берегу, то, проверив проезжий лист, тотчас приказывают плыть куда кому нужно…».

Да, нелюбезны были шведы с соседями, что и неудивительно: крепость – объект секретный, намерения же русских были всем известны – вернуть «отчины и дедины». Русско-шведское «нелюбье» началось в начале XIII века, когда окончательно забылись соединявшие предков русских князей родственные да и иные связи со Скандинавией, а там у шведов и датчан появилось желание укрепиться в стратегически важном месте – в устье Невы, у Ладоги. Не последнюю роль играло и стремление принести сюда крест – ведь это было время крестовых походов на земли язычников-финнов и неподвластных Римскому папе русских. Опорной точкой шведского движения на восток стал основанный в 1293 году Выборг. Великий же Новгород, на чьи земли и претендовали шведы, строил и укреплял поблизости от шведского рубежа свою крепостную систему обороны: Ладогу с ее Георгиевским собором, а также основанные в разное время крепости: Корелу (XII век), Копорье (1240 год), Орешек (1323 год) и Ям (1384 год). В этой борьбе достаточно долго сохранялось некое равновесие, пока шведы в начале XVII века, воспользовавшись ослаблением России, попавшей в трясину братоубийственной Смуты, не сумели подчинить себе всю Ижорскую землю. И потом, сколько бы русские дипломаты ни вели переговоров со шведскими представителями о компенсации «государевой потерьки», все было бесполезно – шведы смеялись им в лицо. А как-то раз ночью снялись и просто ушли с места переговоров на пограничной речке: «О чем говорить с упрямыми послами из слабосильной страны! Чем они нам страшны? Да ничем!».

Прислушиваясь к плеску невской воды за бортом, Афанасий писал: «Великая река Нева свое хождение имеет быстротечно. От града Орешка тою рекою вниз судового пути 40 верст до града Канца». Только и успел святитель это занести на бумагу, да немного отдохнуть, как служка вежливо постучал в дверь: «Пора, отче, уже виден Канец…» Поднявшись на палубу, Афанасий увидел, что вдоль Невы, сколько хватало глаз, по левую и правую руку – густые, высокие леса.

И хотя сегодня от этих лесов ничего не осталось, не следует думать, что город Петербург основан на сплошных болотах с чахлыми, убогими кустами. Болот, особенно вдоль мелких рек и ручьев, конечно, хватало, но это были настоящие таежные топи с густым, толстым – по колено – пышнозеленым ковром из мхов. Ботаники относят места, на которых обосновался Петербург, к южной подзоне таежной зоны, протянувшейся от Балтики до берегов Тихого океана, с характерными для нее многолетними могучими елями и соснами, с таежным буреломом, болотами и присущей им фауной. А потому можно предположить, что самые первые здания и укрепления Петербурга возводились из леса, который в изобилии рос по берегам Невы. В «Журнале, или Поденной записке» Петра I есть запись о том, как 7 мая 1703 года были взяты на абордаж два шведских судна «Астрильд» и «Гедан», стоявшие на Невском взморье. Лодки с преображенцами прошли светлой ночью незаметно для шведов вдоль правого берега Невы, в тени густого леса, подступавшего к самой кромке воды («… поплыли тихою греблею возле Васильевского острова под стеною онаго леса»). И в других местах вдоль Невы еще долго стояли густые леса.