Вокруг Света - Журнал Вокруг Света № 5 за 2003 год

“Мы не имели права обращаться к привычным методам, то есть как это нынче делается: сначала все до основания разрушить, а потом попытаться восстановить. Пришлось применять необычные для памятника архитектурные технологии. Начались работы не с фундамента, а сверху — с перекрытий и стен. До укрепления фундаментов стянули наземную часть двумя дисками железобетонных монолитных перекрытий. После замены перекрытий начали подводить монолитную плиту под существующий фундамент. Сперва вытаскивали из-под подошвы старого фундамента землю и кирпич, а затем закладывали основы будущей плиты. То есть наши специалисты под контролем генпроектировщика, московской фирмы “Симаргл”, проводили укрепления, не трогая существующей конструкции здания. Этот метод уникальный. Учтите к тому же, что мощные механизмы, необходимые для такой трудоемкой работы, отсутствовали. Все делалось вручную. Балки перекрытий поднимались через окна. В процессе реставрации родилось образное определение, что здание музея можно сравнить с кубиком, который переворачивают разными гранями. Новые технологии были использованы в работах по оборудованию и гидроизоляции.

В марте 2000 года начались реставрационные работы. Завершение при полном финансировании планируется в 2005 году”.

Интересно, подумалось нам вслух, а во времена Боголюбова работа над созданием музея тоже требовала такой истовой вовлеченности и энтузиазма? На что директор музея не задумываясь ответила: “А как же! Даже воспоминания сохранились. Их написал саратовский городской голова, член Попечительного совета музея Иван Славин. Он отмечал, что каждый гвоздь, крюк, рамка, картина, статуэтка — “все это размещалось и развешивалось по личному указанию Алексея Петровича, который иногда, сняв сюртук и жилету, сам лично участвовал в переноске и поднятии вещей”. Кстати, к открытию главного здания после реставрации мы планируем воспроизвести некоторые залы экспозиции времени Боголюбова”.

Даже сейчас, когда историческое здание Радищевского музея на капремонте, а большинство экспонатов убрано в запасники, представление о богатой и уникальной коллекции получить можно. Достаточно перейти площадь, открыть дверь старинной женской гимназии, подняться по широкой двухмаршевой лестнице, и вы — компании больших и малых шедевров.

Открывает экспозицию коллекция русского искусства XVIII века. Сложилась она в основном в советское время, когда из Государственного музейного фонда стали поступать портреты, мебель, фарфор из национализированных дворянских усадеб. Теперь в зале — странное “дворянское собрание” не знакомых друг с другом предков. С потемневших портретов они в напудренных париках и накрахмаленных воротниках пристрастно взирают на тревожащих их покой посетителей. “Предводитель собрания”, конечно же — дерзкий нонконформист Александр Радищев, дед основателя музея, автор “бунтовщицкого” романа “Путешествие из Петербурга в Москву”. Портрет поступил в музей в 1887 году от Н.П. Боголюбова, брата основателя музея. Он уникален не техникой письма, а своей архетипичностью. Мы без такого Радищева — с тонким, нервным лицом, проницательным взглядом больших темных глаз — не представляем себе ни один учебник по русской истории XVIII века. Портрет был написан, вероятно, в конце 1780-х годов, до ссылки в 1791 году писателя в Илимский острог. Саратовский портрет был растиражирован в многочисленных копиях и репликах, поселившихся в известных и безвестных музеях и собраниях России. По иронии судьбы, с двух портретов по соседству к Радищеву “обращается” его гонительница Екатерина II. На устах государыни кроткая улыбка, в глазах — материнская нежность.

Увы, на выставку, посвященную 300-летию Санкт-Петербурга, уехала другая гордость коллекции — огромное полотно Мартина Фердинанда Квадаля “Коронация Павла I и Марии Федоровны в Успенском соборе Московского Кремля 5 апреля 1797 года”. По словам заместителя директора музея Людмилы Пашковой, этот “групповой портрет павловского времени… увлекает задачей идентификации изображенных лиц, более двадцати из которых можно определить”. Среди сановников изображен и “бриллиантовый князь” Александр Борисович Куракин, канцлер всех Российских императорских орденов. Именно он в конце 1809 года купил это полотно исторического живописца, чеха Квадаля, работавшего по приглашению Павла I в России. Полотно попало в саратовскую вотчину Куракиных Надеждино и было передано в музей в 1886 году князем Федором Алексеевичем Куракиным, правнучатым племянником “бриллиантового князя”, членом Саратовской ученой архивной комиссии.

Минуя непременные для всех уважающих себя музеев витрины с мейсенским и севрским фарфором, мы попадаем в другой отличнейший зал живописи основателя музея и его европейских коллег. Остроумные экспозиционеры повесили их работы друг напротив друга. Хотите — верьте, хотите — нет: стена Боголюбова интереснее стены французских и немецких современников моряка-художника.

Западноевропейская живопись и скульптура представлены лаконично, но затейливо. Среди бисерно прописанных натюрмортов и жанровых сценок “малых голландцев” выделяются стереоскопичные композиции последователей Караваджо, прежде всего — “Поклонение младенцу” Матиаса Стомера. По соседству с изнеженным бисквитным Амуром XVIII века (копия начала XX века хранящейся в Эрмитаже скульптуры Э.М. Фальконе) — сплетенные в неистовом порыве тела роденовской “Вечной весны” (отлив в бронзе мастерской Ф. Барбедьена). Откуда столько первоклассных работ старых европейских мастеров? Вспомним, что при основателе музея А.П. Боголюбове “западная” часть качественно превосходила русскую. Спасибо вкусу основателя и щедрости жертвователей.

Возможно, в связи с веяниями антикварной моды передвижники в музее (Перов, Крамской, Яро-шенко…) как-то тушуются перед мастерами салонного академизма. Творений “классических” академиков в залах предостаточно — тут и “Итальянка с тамбурином” А. Харламова, и перламутровые марины (морские пейзажи) И. Айвазовского, и костюмные исторические драмы Ф. Бронникова. Впрочем, есть здесь и “немотствующие”, прозрачные по колориту пейзажи А. Иванова, Ф. Васильева и И. Левитана.

О феноменальных по значению и объему фондах живописи русского символизма и авангарда сегодня можно только догадываться. Картины Павла Кузнецова, Виктора Борисова-Мусатова, Кузьмы Петрова-Водкина, а также композиции русских футуристов сейчас отдыхают в запасниках и ждут решения своего “квартирного вопроса”. Но выпущены каталоги, проходят выставки. Так что без полноценных впечатлений о музее гостям Саратова уехать никто не позволит.