Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 11 за 2003 год

Виктор Беликов

Когда-то зебрам принадлежала вся африканская саванна. Миллионные табуны этих животных степей с антилопами, жирафами, буйволами. Золотой век зебр кончился с появлением в Африке белого человека. То, что не смогли сделать их естественные враги – львы и леопарды, оказалось вполне по силам «человеку с ружьем», едва не уничтожившему всю популяцию полосатых лошадок. Ныне эти последние «дикари» из свободного лошадиного племени нашли прибежище в заповедниках Африки.

Крупные табуны зебр можно встретить только на Африканском континенте. Здесь, в национальных парках Кении, ЮАР и Танзании, в поисках лучших пастбищ и водопоев мигрируют десятки тысяч этих животных. Конечно, такие большие табуны делятся на вполне самостоятельные, внутри мало связанные друг с другом семьи, состоящие из взрослого жеребца, нескольких кобыл и жеребят. Часто взрослые жеребцы образуют группу, возглавляемую вожаком. Всю свою жизнь зебры проводят в семье, которая сохраняется до конца жизни ее членов, хотя порой встречаются и жеребцы-одиночки.

Как и у большинства животных, в семейной группе зебр всегда прослеживается иерархия, которую легко наблюдать во время шествия животных на водопой. Первой следует старая опытная кобыла, за ней жеребята и другие кобылы, а последним идет жеребец. Жеребята держатся возле матери. Члены семьи прекрасно знают друг друга и легко отличают «своих» от «чужих», поскольку полосатый наряд каждой зебры индивидуален, словно отпечатки пальцев у человека. Ночью же зебры безошибочно распознают «родственников» по голосу.

Едва родившись, зебрята очень быстро становятся вполне самостоятельными. Спустя четверть часа новорожденный встает на ноги, а по прошествии еще 20 минут жеребенок уже способен пробежать пару километров, не уступая в скорости матери. Молодые недолго живут в материнской группе – жеребцы хотя и задерживаются порой до четырехлетнего возраста, но чаще все же покидают семью, едва достигнув года, а кобылы – двух лет.

Самые маленькие зебры – горные. Эти прекрасные животные, некогда широко распространенные на юге Африки, ныне находятся на грани исчезновения. Полосатые лошадки, ростом чуть больше метра, имеют на коже самый замысловатый рисунок. Полоски у этих зебр не такие широкие, как у саванных, но крупнее, чем у зебры Грэви. Они словно повторяют контуры ребер, образуя на спине тонкий «ремешок», а на крупе сверху – своеобразную решетку. Оба подвида – собственно горная зебра и зебра Хартмана – весьма малочисленны и находятся под охраной. Горные зебры не слишком-то любят общество других животных и предпочитают держаться особняком.

Зебры состоят в родстве как с лошадьми, так и с ослами. Несомненно, они своим внешним видом обнаруживают гораздо больше общего с лошадьми, да и скакуны из них тоже неплохие. И все же ослиное родство не скрыть – пустынная зебра Грэви, живущая в Эфиопии, Северной Кении и Сомали, обликом весьма смахивает на своих не слишком благородных соплеменников. Зебры Грэви считаются самыми крупными, их шкуры покрыты узкими, частыми полосками. Крупную голову венчают вытянутые оттопыренные уши, совсем как у осла. У этих зебр ослиные хвосты, и кричат они по-ослиному.

Наиболee распространенными являются саванные (бурчелловы) зебры – именно их мы обычно видим в наших зоопарках. Район обитания этих зебр – Южная и Восточная Африка. Саванные зебры уступают в росте зебрам Грэви – высота в холке этих животных обычно не превышает 1,2 метра. Разнообразие защитной окраски позволило ученым выделить четыре подвида саванных зебр. К сожалению, один из них – собственно бурчеллова зебра, перестал существовать. Зебру Чапмана легко отличить от всех прочих – ее «тельняшка», спускаясь по ногам, не доходит до копыт. Эти зебры распространены от юга Анголы до Оранжевой реки. Два других подвида, живущие на юго-востоке Черного континента, – селоусская зебра и зебра Гранта – обзавелись полосками по всему телу, но у самого северного подвида – зебры Гранта, на шее не так много темных «повязок».

Зебры нередко устраивают потасовки. Правда, чаще всего это лишь игры. Только во время гона жеребцы сходятся в более серьезных поединках. Своеобразного кодекса схваток, как многие другие животные, зебры не придерживаются – кусаются и бьют копытами, не щадя соперника. При этом, однако, все заканчивается благополучно – зебры никогда не убивают друг друга. В финале борьбы проигравший сдается, а победитель кладет ему голову на круп. Вообще, зебры не так уж беззащитны, как принято думать. Конечно, чаще всего они предпочитают спасаться от опасности бегством, но вполне способны и к активной обороне. Обычно зебры решаются дать отпор хищникам, защищая жеребят.

«Скажи мне, что ты пьешь, и я скажу, кто ты», – современные афоризмы такого рода давно срослись с нашей жизнью, равно как и другие, более масштабные высказывания на эту тему: «Каждый народ заслуживает своего национального напитка». И здесь нет никакого ироничного подтекста. Водка, вне всякого сомнения, – гордость русского народа, гениальное коллективное изобретение, сродни радио или автомату Калашникова.

Водка, как известно, бывает хорошая и плохая, как бывает, скажем, хорошая и плохая текила, сносный или ужасный джин. Что же касается самой значимости этого национального напитка в нашей культуре, то об этом стоит поговорить отдельно, поскольку понимание и восприятие этого вопроса в массовом сознании более чем искажены. И здесь опять же преобладают две крайности. Крайность первая: водка – это здорово, потому как «веселие Руси есть пити». Раз сказал так святейший князь Владимир – значит, тому и быть. Кто же поспорит с тем, что «во хмелю беда красна», что водка – это наша радость и отдушина в беспросветной жизни. Это «праздник, который всегда с тобой», если, конечно, ты при деньгах или при друзьях. Крайность вторая: водка – это ужасно. Это наш бич, грех и наказание. Народ вырождается и спивается. Все зло – от водки. Нередко эти две крайности удивительно совмещаются в сознании людей или чередуются в зависимости от обстоятельств.

Когда именно появилась водка – для нас, в общем-то, тоже не важно. Единственное, что хоть как-то интересовало народ (а также первых исследователей истории водки) в этом вопросе, – это некая привязка ее изобретения опять же к исторической личности: к князю Владимиру, царю Алексею Михайловичу, императору Петру I… В московском фольклоре есть даже попытки связать изобретение «настоящей» водки с именем легендарного чернокнижника Брюса. Апокрифов такого рода множество («Батый дал нам водку, чтобы нас споить», «водку нам забросил Наполеон» и так далее).