Рагнар Редбёрд - Сила есть Право

«Все же вы братья». [37] «Все же вы братья» — «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья», — Матф. XXIII: 8.

Действительно ли все люди братья? Негр и индеец, австралийский абориген, калмык, кули — родовитый и низкорожденный [38] Эти термины (the well-born, the base-bred) употребляются строго в дарвиновском смысле (прим. автора). Чарльз Роберт Дарвин (1809–1882) — английский естествоиспытатель, основоположник эволюционного учения о происхождении видов животных и растений путём естественного отбора, т. е. отбора наиболее приспособленных к условиям обитания особей. — накачивающийся пивом бродяга и герой-патриот — прославленный вождь и низкий конвейерный раб — металлический кубок и глиняный кубок?

Существуют ли доказательства того, что гипотеза о человеческом братстве соответствует природе? На каком заслуживающем доверия биологическом, историческом или ином свидетельстве она зиждется? Если она естественна, то тогда конкуренция, соперничество и борьба неестественны. (А в этой книге предполагается доказать, что борьба, соперничество, конкуренция и массовое уничтожение слабых типов человека не просто естественны, но и крайне необходимы). Создавалось ли хоть раз на Земле «братство»? Где, когда и с каким конечным результатом? Не является ли самоутверждение благороднее, величественнее и более геройским, чем самоотрицание? Не является ли самоуничижение просто иным термином для добровольного рабства, добровольного принятия на себя бремени?

Христос вполне мог сказать своим последователям: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и я свяжу вас неразрушимыми узами и пригну вас к земле, как осла между двумя тюками». [39] «Придите ко Мне…» — искажение библейского «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас; Возьмите иго Моё на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим; Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко», — Мф. XI: 28–30.

«Бедные и невежественные» были его первыми последователями — бродяги, лишённые наследства беспомощные классы; и до сегодняшнего дня, чем беднее и невежественнее мужчины и женщины, тем с большей охотой они следуют своим религиозным идеалам или политическим убеждениям, выкристаллизовавшимся из их иллюзий.

«Если бы мы жили только так, как жил Христос, каким бы прекрасным был этот мир», — говорят не способные думать. Если бы мы жили так, как жил Христос, то ни один из нас не выжил бы. Он не оставил детей, он не зарабатывал себе на хлеб, у него не было никакого жилища, он только говорил. Следовательно, он должен был существовать подаянием или красть еду. «Если бы мы жили как Христос», остался бы хоть кто-нибудь, кто бы работал, у кого можно бы было просить милостыню, у кого можно бы было воровать? «Если бы мы жили как Христос» — это очевидный абсурд.

Не удивительно, что было написано: «Посмотрите, братия, кто вы призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное». [40] «Посмотрите, братия…» — I Кор. I: 26–27. Остальным с ним делать нечего. Христос, несомненно, в течение трёх лет яростной агитации был пророком доверчивой толпы, и толпа оставила его в час нужды (что всегда происходит в таких обстоятельствах), потому что толпа всегда труслива, скупа, подозрительна, непредсказуема — низка. У неё никогда не было лидера, способного ею управлять (как в мирное время, так и на войне), так что в конечном счёте она вовсе не отступила от него и не предала его, так как он просто не принял мер предосторожности — не сделал себя её повелителем.

Позволив растерзать Христа, сброд объявил его своим Богом и воздвиг алтари его славы. Рабы, женщины, юродивые, прокажённые, шлюхи были самыми первыми христианами, и до сегодняшнего дня женщины, дети, рабы и душевнобольные остаются сырой глиной христианской церкви.

Первоначальное христианство расчётливо взывало к воображению мира суеверных рабов, жаждущих найти какой-нибудь выход, не заключающийся в нанесении и получении ударов в битвах. Оно организовало их для свержения героических принципов и подменило подлинное благородство, основанное на естественном отборе, на лукавую теократию, основанную на ловкости священников, ловкости ада, раздаче пожертвований, политиканстве и на всём нечистом и скрытном. Эта доктрина постыдна в своих истоках, в своих учителях и сама по себе. Правильно она была названа «смертельным наследством Константина», [41] «Смертельное наследство Константина» — церковная традиция называет императора Константина Великого равноапостольным и связывает с ним коренной поворот от преследования христианства к покровительству новой религии, незадолго до смерти Константин сам принял христианство (в форме арианства). так как она задушила и продолжает душить семена героизма.

Как древнее, так и современное христианство и всё, что уходит в него корнями, есть отрицание всего великого, благородного, щедрого, героического, и прославление всего слабого, жестокого, бесславного и подлого. Крест всегда был и остаётся символом позора. Он представляет собою виселицу, на которой болтается семитский раб. За две тысячи лет он совершенно исказил человеческий рассудок, опрокинул общественное сознание, заразил мир безумием подчинения и дегенерации.

Истинно, есть путь, который кажется верным для людей, но последние этапы такого пути есть пути смерти.

Разумно ли золотое правило? — не является ли оно скорее лакейским правилом — трусливым правилом — правилом всеугождающей политики? Почему «правильно» для человека поступать с другими так, как он бы хотел, чтобы поступали с ним, и что вообще считать правильным? Если «другие» не способны причинить ему вред или «сделать добро», то почему он вообще должен принимать их во внимание? Почему он должен думать о них больше, чем как о какой-то куче червей? Если они стараются повредить ему и способны совершить это, то почему он должен сдерживать себя от воздаяния им? Не должен ли он сразиться с ними, и не даёт ли он им обратным карт-бланш для причинения ему боли и уничтожения его? Не будет ли «деланием добра» другим война против них, их уничтожение? Не будет ли, также, война с другими, «добром» для них? (Опять же, что есть «добро»?)