Валерия Башкирова - Крупнейшие и самые устойчивые мировые состояния

Просто констатировать, что на страницах его изданий одна сенсация наезжала на другую, значит ничего не сказать.

Жирные заголовки вопили, визжали и верещали. О покушениях, коррупции, чудесных спасениях и прочее. Дикие волосатые аборигены бродили по зарослям, пугая детей. Юные девы становились жертвами брутальных насильников. Инопланетяне…

Инопланетяне были серьезной темой. «Как заставить НЛО держаться подальше от Вашего сада» – гласил один из заголовков. Статья, как отмечал позже один из биографов Мёрдока, имела сногсшибательный успех – с момента ее появления не было зарегистрировано ни одного случая приземления НЛО в австралийских садах.

И так изо дня в день.

Короче говоря, Мёрдок всего за несколько пенсов ежедневно продавал своим согражданам волшебную разноцветную страну, полную опасностей, приключений и чудес.

Оторвав взгляд от газетной страницы и с разочарованием осмотрев провинциальный пейзаж, пропитанный пылью и скукой, читатель поспешно возвращался к восхитительным приключениям, каждое второе из которых, согласно заверениям репортеров, происходило прямо на соседней улице.

К этому добавлялся калейдоскоп бесконечно изобретательного хамства в адрес конкурентов. Вообще, количество словесных помоев, ежедневно лившееся на страницах двух газет Мёрдока, претендовало на национальный рекорд.

Как несложно догадаться, тиражи обоих изданий резко рванули вверх. Популярность самого Мёрдока с той же скоростью устремилась в прямо противоположном направлении.

Решительно все – включая его преданных читателей – считали своим долгом заметить, что Руперт Мёрдок бессовестный юноша. Подло играющий на низменных инстинктах. Что в его газетах нельзя верить ни единому слову. И что это вообще не газеты, а грязные листки.

Все это было, разумеется, святой правдой.

Низменные инстинкты функционировали безукоризненно. Вскоре Мёрдок мог начать выпуск общенационального еженедельника. И прикупил телевизионный канал.

Бдительная общественность едва успела издать возмущенный вопль по поводу монополистических замашек, как объект возмущения буквально исчез из виду.

26 октября 1968 года года Руперт Мёрдок вылетел в Лондон.

Где и разыгралось вышеописанное всенародное ликование. По поводу того, что вот приехал интеллигентный, скромный молодой человек, который спасет национальную святыню News of the World от разнузданного выскочки Роберта Максвелла.

Еще через пять лет, когда газетная империя Мёрдока расползлась по трем континентам, заваливая их своей пестрой продукцией, выскочку Максвелла вспоминали с невыразимой тоской.

Но было уже безнадежно поздно.

В 1960-е годы самая влиятельная в мире пресса делалась на одной-единственной улице. На пресловутой Флит-стрит.

Улица, на которой находятся почти все лондонские редакции. Где в барах не слишком свежие сливки подаются наряду со свежайшими новостями. И журналисты выбегают с пачкающимися гранками на десять минут – выпить кофе и посплетничать.

В конце 1960-х здесь было довольно странно.

Мёрдок со своим диким австралийским опытом быстро сообразил, в чем дело.

Флит-стрит была тяжело и безнадежно убыточным предприятием.

Центральную прессу Великобритании – всю без исключения – уже давно поделили между собой газетные лорды. Лорды были немногочисленны, зато беспредельно амбициозны. Флит-стрит, по их убеждению, следовало признать самой верхней палатой английского парламента. Лордов интересовала политика.

Британией правили те, кому принадлежала Флит-стрит.

Здесь публиковали самые глубокомысленные передовицы и самые взвешенные экономические прогнозы. Тонко издевались над правительством и незаметно нападали на оппозицию. Изящно подставляли политического противника и распускали слухи.

Короче, здесь оказывали влияние, решали судьбы, принимали решения, плели кружевные интриги…

То, что издательства при этом приносили каждый год на сотни миллионов убытка, не казалось их владельцам обстоятельством, достойным упоминания. Денег у лордов была и без того уйма – от торговли нефтью, акциями, антиквариатом, недвижимостью – и бог весть, чем еще.

К моменту прихода Мёрдока финансы Флит-стрит находились в ошеломляющем состоянии.

В конце предыдущего года главный редактор The Times с подобающим ситуации британским юмором сообщил: «В нынешнем году мы идем на рекорд: каждая лондонская газета приносит убыток. Это еще никогда не удавалось из-за неспортивного поведения Financial Times. Но как я только что узнал, Financial Times завершает этот год с дефицитом и присоединяется, таким образом, к нашему союзу». Бурные аплодисменты.

Ознакомившись с положением дел, Мёрдок пришел в состояние сильнейшего раздражения. Респектабельное политиканство, приносящее убытки, решительно действовало ему на нервы.

Он любил наличные деньги и сочные прибыли – по складу характера и жизненной необходимости. Поскольку все купленное им было куплено в кредит. И денежного потока как раз хватало на то, чтобы заплатить проценты банкам.

К возмущению английских коллег, он недвусмысленно дал понять, что интересуется только и исключительно доходами. И готов поставить всю Флит-стрит на голову, пока она не начнет ему эти доходы приносить.

Даже если это нанесет непоправимый ущерб священным традициям британской прессы.

Через год после своего появления на Флит-стрит Мёрдок с блеском осуществил свой коварный замысел.

Умирающую от нерентабельности газету The Sun ему почти что навязал в подарок один из пресловутых «лордов» – нельзя же назвать £50 тыс. разумной ценой.

Лорд при этом считал, что совершает особенно удачную подлость – навязывает проклятому «кенгуру» на шею чистый убыток.

Через год The Sun продавала миллион экземпляров ежедневно. Через два года – 2 млн. Через четыре года – 4 млн. Таким образом, став самой раскупаемой ежедневной газетой Британии.

И самым прибыльным приобретением Мёрдока, ежегодно выкачивающим из публики $200 млн.

Как бы примитивно это ни звучало: Мёрдок просто привил свой опыт времен Аделаиды на английскую почву. Почему это домашнее садоводство оказалось таким оглушительно успешным, сегодня уже почти необъяснимо.

Надо заметить, рецепт Мёрдока не менялся никогда. Будь то Америка, Австралия или Тайвань. 1950-е годы или 1990-е.

Если речь шла о том, чтобы из больших убытков сделать большие прибыли, ему был известен только один путь. Зато надежный. Скандал, сенсация, секс. Чем пошлее, тем лучше.

Как позже справедливо замечал один уважаемый американский журналист, с треском покидая редакцию только что купленной Мёрдоком газеты Chicago Tribune, – «ни одна дохлая рыба с остатками самоуважения не позволит заворачивать себя в газету, принадлежащую Мёрдоку».