Хяртан Флёгстад - У-3

— И город Марвеля Осса?

— Я здесь только затем, чтобы не давать рушиться категориям. Я созерцаю аспекты. Облака пыли в песках, инверсионные следы в небе. Отсюда недалеко до базы Сандиа. И до полигона Аламогордо. Знаю по меньшей мере двух сотрудников федеральной полиции, которые были бы не прочь потолковать с Диего Вонгом.

— И что же ты предпринимаешь?

— А ничего. Я болтаю языком. Болтун я. Когда отдам концы, некролог будет начинаться такими словами: «УмерМарвель Осс. Его подвел язык». Вот так: говорю то, что услышал. Больше ничего я не делаю. Ровным счетом. Каждую неделю могу с чистым сердцем идти к моему духовнику и говорить, не кривя душой: «Отче, я ничего не делал». На что он каждый раз отвечает: «Вот и хорошо, сын мой. Очень хорошо. Продолжай в том же духе». И я следую его совету.

— И кто же твой духовник? Аль Капоне или Дж. Эдгар Гувер?

— Это длинная история.

Прежде чем вкратце пересказать длинную историю Марвеля Осса и заполнить ею следующие страницы, считаю должным объяснить, как это можно дословно излагать доверительные беседы, которые велись с глазу на глаз в далекой чужой стране, где я к тому же никогда не бывал.

Сразу отмечу, что естественного объяснения тут нет, а вот техническое, учитывая мое знакомство с новейшей электронной аппаратурой, вполне возможно. К тому же позволю себе напомнить, что говорит об этом Фукидид (писавший, правда, о Пелопоннесской, а не о холодной войне) в своей известной вводной главе: «Я передаю то, что действующие лица должны были говорить в данной обстановке, стараясь держаться возможно ближе к сути того, что говорилось на самом деле».

Если, с другой стороны, Фукидид довольствуется описанием политических и военных событий, накладывая тем самым на официальную историю ограничения, коими она грешит по сей день, то я должен заявить, что история государственного правления и военного искусства нередко, даже поразительно часто прибегает к тем же письменам и оборотам, какие призваны передавать наши маленькие индивидуальные истории, а потому регулируется синтаксисом, чьи правила нам все еще неизвестны.

Так я не без интереса, особенно в свете его последующих нарушений границ и содействия враждебным действиям против других государств, отмечаю, что Марвель Осс награждает деву, оказавшую ему первую помощь, двадцатью долларами и шлепком по заду, прежде чем выпроводить ее за дверь и самому покинуть гостиницу в обществе Алфа Хеллота, который моложе его на пятнадцать лет.

На улице кромешный мрак и зной. Время стояло на месте, ожидая их.

Они цепляются, и оно увлекает их за собой через площадь.

В одном из переулков расположилось некое подобие кафе, предлагающее посетителям блюда южных штатов и восточную кухню. Сасими — маринованная рыба, своего рода японское севиче. Soul food — «духовная пища» луизианских негров, жаренная на собственном жире и поданная в глубокой меланхолии. Свинина с отварной капустой, жареные цыплята, жареная грудинка с настоящим креольским соусом, кроваво-красные бобы с рисом, пюре из батата, засахаренные фрукты. Прошу: Алф Хеллот угощается. Резкий верхний свет бьет в барабаны свободных столиков, ножи и вилки звенят по белой глиняной посуде, бесшумные официанты парят между столами, жужжат мухи из мужской уборной.

— Он хочет знать почему, — говорит Алфик, налегая на еду. — Старик мой. Почему ты спрыгнул. Что произошло. Как это все получилось. Я так понимаю, что в его мире все ответы сходятся. Вот только один остаточек путается. Этот остаток — ты. Оттого и хочет знать.

Марвель Осс — в розовой шелковой рубашке с широким галстуком и серебряными запонками, на каждом пальце по перстню с громадным камнем — отвечает, что старине Авг. Хеллоту следует узнать — почему.

— Это пример негодности примера, — говорит он. — Ведь Авг. Хеллот сам позаботился о том, чтобы меня включили в ту группу. Его как раз выбрали в руководство профобъединения, так что его слово кое-что весило. Он лично провожал меня в Осло.

Здесь Марвеля Осса и четыре десятка других многообещающих деятелей из профячеек со всей страны накачали прививками и протащили через консульские шлюзы. И не успел Марвель Осс, можно сказать, опомниться, как уже сидит в серебристом DC-4 «Клаудмастер» и застегивает привязной ремень. Сейчас он расстанется с изрядно заснеженным восточнонорвежским февральским днем. А возле здания аэропорта стоит его основательно заснеженный соотечественник Авг. Хеллот. Как будто все снегоочистители царства небесного вышли убирать последний рождественский снег и сваливают его прямиком на Авг. Хеллота. Он стоит особицей в зеленовато-синем габардиневом пальто, под черным мужским зонтом, продавленным белой шапкой снега. Авг. Хеллот машет свободной рукой, машет и машет без устали. А вот и винты на крыльях замахали в ответ, пошли описывать круги, все быстрей и быстрей, мощь моторов встряхивает самолет, у Марвеля Осса все сжимается внутри, а снаружи весь мир окутывается метелью. Самолет выруливает на взлетную полосу, разворачивается и набирает скорость. Колеса глухо стучат о бетон, аэродромные огни мелькают и скрываются. Марвель Осс в воздухе, и напоследок заснеженный Авг. Хеллот видит, как его давний протеже выходит на новую трассу, по которой будет следовать дальше как стипендиат от щедрот плана Маршалла.

Теперь же сын Авг. Хеллота сидит в кафе в пограничной области и слушает, как Марвель Осс описывает эту трассу нехитрыми анекдотическими координатами. На первом этапе она устремляется вверх, все выше и выше, и на крейсерской высоте за четыре с половиной часа доставляет Марвеля Осса по воздуху в Престуик в Шотландии. Оттуда — пять с половиной часов до Исландии; после пяти часов ожидания в Кеблавике еще девять часов в воздухе между Исландией и Ньюфаундлендом, и затем последний, семичасовой прыжок в Нью-Йорк.

NYC. USA. NATO.

MDAP. IUSY. CIA.

FYSA. IRS. IPP.

AFS. IBM. PWF.

И WSTP — еще один из тех буквенных метастазов, что внедряются в язык, распространяясь из ядерных арсеналов по новым каналам электронной связи. WSTP — Курсы теории и практики производства. Что за практика? Что за теория? Что за курсы? Что за производство? Марвелю Оссу предстоит выяснить это.

Большой зал штаба североамериканского профсоюзного объединения заполнен до отказа. Первые три дня после прибытия в Новый Свет Марвель Осс был всецело занят тем, что приспосабливался к новому суточному ритму, заставлял встроенные в его тушу часы поспевать за стрелками, которые мчались по кругу на всех циферблатах в американском темпе, и в то же время старался побольше увидеть в городе Нью-Йорке. Нескончаемые шеренги подержанных автомашин с табличкой «Продается» по обе стороны шоссе, ведущего из аэропорта. Впечатление от этой картины превосходит все, что когда-либо испытывал Марвель Осс. Сотни автомашин! Тысячи! Несметное множество! Совсем новые на вид! Без единой царапины!