Хяртан Флёгстад - У-3

— Да.

— Одна цитата напоследок. Шекспир: «Love is not love — Which alters when it alteration finds — Or bends with the remover to remove» [6] To не любовь, что отступает, найдя замену, иль склонна первому нажиму уступить» (англ.).

Алфик осторожно положил трубку на рычаг, но со мной связь не прервалась. Оборудование станции подслушивания в толще горы под Рейтаном включало и коммутатор, и дешифровальную аппаратуру. У меня были длинные уши и свободные линии.

Рука капитана Алфа Хеллота все еще лежала на телефонной трубке.

Ничто не сравнится с одиночеством — глухим одиночеством в пять часов, когда рабочий день окончен, а ночь с обещанием сна лежит за пределами китайской стены циферблата, опоясывающей наши собственные Срединные Царства.

Он поднял руку.

Посмотрел на хронометр на запястье. Опустил руку и снова взял трубку. Набрал другой номер, меньше цифр, и ставки ниже.

Ему ответила столовая. Повар мог предложить морского окуня с пюре из кольраби, вареным картофелем и маргарином. На десерт кукурузная каша. И тут ничего утешительного. Хеллот сказал спасибо и положил трубку. На мысу за окном, рябым от дождя, тянулись вдаль летные полосы, теряясь в морском тумане. Полным ходом шли работы по расширению ВПП и строительству новых помещений. Целые эскадрильи должны были расположиться в рассредоточенных подземных ангарах. И время не ждало. Работали сверхурочно. Хеллот видел рабочих с красно-белыми рейками и геодезистов, которые, зажмуря один глаз, горбились над растопыренными треногами теодолитов. Синий тягач тянул по рулежной дорожке длинную вереницу тележек, направляясь к рейсовому самолету на стоянке.

— Наверно, вы будете отмечать завтрашний день, капитан?

Хеллот медленно развернулся вместе со стулом. Теперь он сидел спиной к письменному столу и окну, а перед ним переливался красками роскошный букет из звезд и нашивок. Сам инспектор ВВС, генерал-майор Эг, и его молодой коллега в генеральском чине, Тюфте-Юнсен. Далее, командир базы — полковник Хейне-Эриксен, начальник его штаба — майор Колбьёрн Люнне и административная группа в лице подполковника Спирдала. И наконец, полковник Рёрхолт из службы связи вооруженных сил.

Будет ли он праздновать 1 Мая? От Дня международной солидарности трудящихся мысли Алфика перебросили мостик к дню похорон. Весна и похороны хорошо совмещаются. Когда земля раскрывается после долгой зимы, самое время для похорон. Авг. Хеллот не хотел, чтобы его прах доставили в Ловру и там предали земле. Но и кремацию не признавал. А чтобы все было честь по чести: добротный гроб и погребение в земле. Восточное кладбище в Осло. Струи песка на крышку гроба. Пустые заверения священника. Венки — от профсоюзного секретариата, от партии, от химического концерна, от родных. Авг. Хеллот пал одним из первых. Но и когда остальные падут, дело их поколения будет жить. Соратники Герхардсена: Хокон, Мейсдалсхаген, Магнхильд Хагелиа, Конрад, Ментсен, Азак. Созданная ими Норвегия будет жить дальше.

— Ты улыбаешься? — заметил начальник штаба.

В самом деле? Хеллот сказал:

— Да, в нашей семье такая традиция. В день Первого мая отмечать единство и международную солидарность рабочего класса. Против диктатуры и тоталитаризма.

Начальник штаба не унимался. Он явно хотел завести Алфика.

— Но социал-демократы, особенно молодежная организация, сильно заражены пацифизмом. В том, что касается политики безопасности, на них положиться нельзя.

Алф Хеллот ответил:

— В мирное время мы, военные, очень уж подвержены консервативному мышлению. Послушать вас, так мир чересчур затянулся.

Командир крыла был настроен философически.

— Человек — жалкое творение, — примирительно произнес он.

— Мы голодаем, терпим нужду, — иронически подхватил интендант.

Офицер разведслужбы, который до сих пор молчал, решил все же высказаться:

— Рабочие, нерабочие. Будто не все работают. Все утром встают с кровати и отправляются на работу, всяк на свою. Я так считаю: жизнь общества зависит от циркуляции денег.

— С рабочим классом все ясно, — вступил в разговор один капитан, немногим старше Хеллота. — А что такое буржуазия? Буржуа — от латинского «бургус»: укрепление, замок. Стало быть, буржуи — те, что в замках живут? А где они, замки эти? Дома да хижины, никаких замков. Разве не так в нашем гимне поется?

Два последних оратора посмотрели на инспектора ВВС, надеясь прочесть на его лице одобрение. Однако лицо генерала Эга ничего не выражало. Представитель службы связи тоже воздержался от санкции. Радионавигационная станция слушала и пеленговала, предоставляя другим делать выводы.

Подполковник Спирдал нарушил затянувшееся молчание:

— Идеологии своё отжили. Измы ушли в прошлое.

— Особенно туризм, — пробормотал Хеллот. — И автомобилизм.

— Не говоря уже о реализме, — возвысил наконец голос генеральный инспектор.

— А ты что думаешь на этот счет, капитан? — добавил командир эскадрильи, не дождавшись реакции Хеллота.

Хеллот ничего не думал на этот счет. Он думал об очередном вечере с подобного рода жизненной премудростью, черпаемой из бутылки. Немалую часть суток верховным командующим вооруженными силами был Король Алкоголь, а скипетром его — пивная бутылка.

— Избавьте меня! — сказал Алф Хеллот, глядя в глаза генералу Эгу, самому молодому генералу в стране, сорока лет не было, когда получил это звание. — Увольте от этой адъютантской муры. Хочу вернуться в боевое подразделение. Хочу летать. Хочу на перехватчик. Я не создан быть придворным. Офицер связи — к чертям собачьим. Не хочу. Aide-de-camp! Дворянское отродье было ликвидировано в Норвегии полтораста лет назад. Пора и вооруженным силам избавиться от феодализма.

Командир крыла присвистнул. Начальник штаба сказал:

— Ну дает. Этот парень слишком жмет на газ.

— Да вы посмотрите сами, — продолжал Хеллот. — Томас Глёр, Терье Барр, Арне Пран и прочие. Ну ладно, Пран — свой парень, футболом увлекается и все такое. А вообще-то. Военное училище, два месяца армейской службы. Помощник комбата королевской гвардии. Канцелярист в штабе верховного командования. Три недели посредником у черта на куличках. И вот они уже капитаны — и прямехонько в штат адъютантов при дворце. Действительная служба — обучать парадному шагу курсантов военного училища. В следующий раз ты видишь их на газетной фотографии, стоят в парламенте с аксельбантом под эполетом и слушают, как король читает тронную речь. Дальше они могут уйти на более скромную должность — военного атташе на Гавайских островах или коменданта крепости Акерсхюс. Вот тебе жизненный опыт заурядного пряничного солдатика. От такой жизни недолго и зачерстветь, они и ломаются легко.