Михаил Болтунов - Ахиллесова пята разведки

Так мы вновь оказались под домашним арестом.

Тридцать шесть дней пробыли мы в Оране. Наконец, советское правительство добилось нашего освобождения, и мы на американском судне приплыли в Марсель, затем поездом приехали в Париж.

После десятидневного пребывания в Париже из порта Гавр наша группа на пароходе «Мария Ульянова» двинулась на Родину.

19 мая 1939 года прибыли в Ленинград.

Мы вышли последними…»

…Пройдет полвека, и история повторится. На этот раз в Афганистане. Но об этом пока не время говорить.

В сентябре 1998 года исполнилось четверть века одному из самых значительных и одновременно крайне спорному, неоднозначному событию уходящего столетия — государственному перевороту генерала Пиночета. Через двадцать пять лет наша пресса в корне изменила свое отношение к чилийскому диктатору, хунте, кровавому путчу. О крови, убийствах, бесчинствах мятежников вспоминали вскользь, нехотя газеты и журналы, носящие те же, что и в 1973 году, названия. Они забыли собственные гневные репортажи, разоблачения, расследования. С театральных подмостков давно исчезла популярная в те годы пьеса Генриха Боровика о событиях в Сантьяго. Радио ни словом не обмолвилось о чилийском поэте и певце Викторе О'Хара, которого боготворило два с половиной десятка лет назад. Я уж не говорю о фильме Романа Кармена о «легендарном товарище Лучо». Ему вряд ли дойти до экрана еще раз.

Вот так и живем. Сегодня прославляем, завтра плюем в то, что прославляли. Кстати, это нередко успевают сделать одни и те же люди.

Нет большого греха, считают эти оракулы, в том, что они напрочь отказались от своих прежних весьма устойчивых, неподкупных взглядов.

Правда, шеф гестапо Генрих Мюллер в «Семнадцати мгновениях весны» считал, что это «дурно пахнет». Ну да Мюллер фашист, падшая личность, что с него взять.

Словом, не прошло и двадцати пяти годов, как мы прозрели. И оказалось: 11 сентября 1973 года в Чили — это никакой не кровавый переворот, а «утро светлого дня капитализма». А «дедушка Пиночет» стал любимым объектом для интервью российских средств массовой информации.

Как-то читал интервью в одной из газет и думал: «Экий душка этот генерал. Только вот почему в дни переворота он оцепил советское посольство автоматчиками, загнав дипломатов, как зверей, в клетку, запретив им вход и выход? Почему бросил в тюрьму трех наших специалистов, работавших на совершенно мирном объекте — домостроительном комбинате? А обыски, подобные погрому, в отделениях ТАСС и АПН, корпунктах советского радио и телевидения? А унижения и издевательство над моряками научно-исследовательского судна «Эклиптика» и, наконец, арест двенадцати человек из состава экипажа? Что это? Почему мы забываем, когда нам плюют в лицо? Может, поэтому и плюют. И в последнее время все чаще и чаще. Признаться, я надеялся, что кто-нибудь из наших журналистов спросит об этих вопиющих фактах 1973 года у Пиночета. Нет, не спросили. Забыли? Не хотели спросить? Не знали? А может, столь острые вопросы не укладываются ныне в «демократическую» концепцию наших СМИ? Трудно однозначно ответить на эти вопросы. Да, главное в другом. Важно, чтобы в очередной раз не подгоняли нашу историю под «конъюнктуру политического рынка», не перекраивали ее, не перекрашивали, не превращали бандитов в героев, фашистов — в борцов за свободу.

Сейчас это так модно на постсоветском пространстве. А что уж говорить о далекой Чили…

И все-таки мне хочется поговорить о Чили. Не только для того, чтобы восстановить правду об отношении пиночетовской хунты к советским людям — дипломатам, специалистам, ученым, волей судьбы заброшенным в эту латиноамериканскую страну, но и рассказать, как они боролись, как отстаивали свое достоинство, выполняя свой долг.

…Итак, утром 11 сентября 1973 года радиостанции Сантьяго прервали свои обычные утренние передачи. Диктор взволнованно сообщил: через несколько минут будет передано экстренное сообщение.

Ультиматум Пиночета гласил: «…президент республики должен немедленно передать свои полномочия чилийским вооруженным силам и корпусу карабинеров, которые решили развернуть борьбу за освобождение Отечества…

Чилийские вооруженные силы и корпус карабинеров едины в своей решимости взять на себя ответственную историческую миссию и развернуть борьбу за освобождение отечества от марксистского ига и за восстановление порядка И конституционного правления.

Рабочие Чили могут не сомневаться в том, что экономические и общественные блага, которых они добились на сегодняшний день, не будут подвергнуты большим изменениям.

Печать, радиостанции, телевизионные каналы Народного единства с этого момента должны прекратить передачу информации, иначе они будут подвергнуты нападению с суши и с воздуха. Население Сантьяго должно оставаться дома…»

Прокламацию военной хунты подписали: от вооруженных сил Чили генерал Аугусто Пиночет, адмирал Хосе Тори Мерино, генерал Густаво Ли; от корпуса карабинеров — генерал Сесар Мендоса.

Чилийцы поняли: начался военный мятеж.

Президент страны Сальвадор Альенде в эфире радиостанции «Порталес» обратился к народу. «Я заявляю, — сказал он, — что не уйду со своего поста, и своей жизнью готов защитить власть, данную мне трудящимися». Председатель Единого профцентра Луис Фигеора призвал рабочих, крестьян, служащих организовать сопротивление. Вскоре радиостанция «Порталес» была подвергнута бомбардировке и замолчала.

В девять часов утра танки «Шерман» и бронетранспортеры двинулись к президентскому дворцу «Ла Монеда». Президенту трижды предъявляли ультиматумов том числе и лично глава хунты Пиночет — сложить полномочия и сдаться.

Альенде отверг ультиматумы путчистов. В своем последнем обращении к народу он сказал, что войска готовятся к атаке и над зданием кружат самолеты. Он выразил веру в чилийский народ.

«Шерманы» окружили дворец и открыли огонь из танковых орудий. Около четырнадцати часов мятежники заняли нижний этаж «Ла Монеды».

Позже страшные кадры о том, как самолеты расстреливают ракетами президентский дворец в Сантьяго, обошли весь мир.

Сорок человек из охраны Альенде мужественно защищали президентский дворец семь часов. Президент Чили погиб на боевом посту, как герой, с оружием в руках. Мятежники лишь на следующий день сообщили о его смерти, заявив, что Сальвадор Альенде покончил жизнь самоубийством и похоронен в городе Винья-дель-Мар. Это была ложь.

На заводах и фабриках столицы бои шли весь день. Сегодня уже доподлинно известно о зверствах путчистов: заняв предприятия, солдаты убивали коммунистов и социалистов.

Безнаказанно вели себя боевики ультраправой организации «Патриа и либертад». Улицы Сантьяго заполнили патрули. В восемнадцать часов начинался комендантский час, когда запрещалось выходить из дома.