Лев Соцков - Прибалтика и геополитика. 1935-1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации

Что касается союзников Латвии, то здесь дело менее ясно.

ЭСТОНИЯ. Проявляет резко выраженное антирусское настроение и проводит полонофильскую политику. Это означает, что она по-прежнему верит в успех политики нейтралитета полк. БЕКА, характеризуемой словами: «Ни столкновения, ни соглашения», т. е. блок нейтральных стран не должен допустить ни столкновения, ни соглашения между Германией и Сов. Россией. Однако знатоки предсказывают, что Эстония в случае войны и поражения польской политики скорее встанет на сторону России, чем на сторону Германии.

Что касается Литвы, то дать ответ здесь еще труднее, ибо Литва до сих пор играла на 2 струнах: немецкой и русской. Но по мнению госп. ДРУВА (бывш. директор печати, а ныне президент латвийской «культурной палаты), Литва также решила бы в пользу России.

Эти рассуждения о Эстонии и о Литве я воспроизвожу, конечно, с большим резервом.

Посол инж. ПАВЕЛ БЕРАЧЕК

ВЕРНО:

Нач. IХ отделения 5 Отдела ГУГБ НКВД СССР

майор Гос. безопасности

(ЖУРАВЛЕВ)

Телефонограмма из Риги

По телефону из Риги от 10.X.38 г.

Здесь упорно циркулируют слухи, что вскоре после захвата Тешина Польша поставила перед Латвией требования о присоединении к Польше латвийской территории с польским населением. Речь идет об Илькте, возможно, о Двинске. Местные газеты ничего об этом не пишут. Однако, молва утверждает, что латыши уже смирились с неизбежностью уступок полякам. Вопрос только в размере этих уступок. Говорят, что польские требования вызвали острые разногласия в руководящих сферах. Против капитуляции настроены военные круги. Ходят также слухи о возможности резкого поворота политического курса в сторону открытого сближения с Германией и соответствующего изменения внутренней политики Латвии. Местные газеты сообщают теперь, что в тревожные дни здесь наблюдалось массовое изъятие вкладов из банков. Одна из газет упрекает за это некоторых крупных вкладчиков, предупреждая, что они теперь не могут рассчитывать на поддержку госучреждений. Здесь не перестают говорить о растерянности, которая наблюдается в руководящих кругах.

На документе написано:

Сведения посланы в ЦК 13.X.1938

Агентурное сообщение

II ИНТЕРНАЦИОНАЛ

Из агентурного сообщения от 26.VI.1939 г.

18. VI с. г. в Брюсселе я встретился с Недзялковским. Воспроизвожу мою беседу с ним.

Я – Ну что? Как, не отдадите Данцига немцам?

НЕДЗЯЛКОВСКИЙ – Польша будет сопротивляться, если Франция и Англия не сдрейфят в последний момент.

Я – Позвольте, как же так? До сих пор поляки заявляли, что будут драться независимо от того, как поступят Лондон и Париж!

НЕДЗЯЛКОВСКИЙ – Так-то оно так, но все же одна Польша без союзников не может воевать против Германии. Мы всегда воевать готовы, у нас полтора миллиона под ружьем. Если Париж и Лондон не уступят, Гитлер Данцига не получит.

Я – В Париже ходят слухи, будят слухи, будто уже ведутся переговоры между Варшавой и Берлином на предмет компромисса.

НЕДЗЯЛКОВСКИЙ – Это не верно. Германия никаких новых предложений не делала. Я думаю, что компромисс невозможен. Самая большая уступка, которую Польша могла бы сделать, это провести упразднение должности Верховного комиссара Лиги Наций и разделить его функции между польским и немецким представителями. Данциг при этом должен был бы оставаться свободным городом и быть нейтрализованным. Согласиться на проведение немецкой автострады через Померанию мы не можем ни в каком случае. Армия этого не допустит. Между тем Вы знаете, что Гитлер хочет получить Данциг для того, чтобы сделать из него военно-морскую базу и командовать в Балтийском море. А автострада ему нужна для того, чтобы захватить нас в тиски. Бек не может теперь вернуться к своей старой политике, как выразился генерал Гребецкий (председатель комиссии по военному займу). Бек думал только прокатиться немного на английской лошади, но она неожиданно для него «понесла» и занесла так далеко, что оттуда пересесть уже на немецкого коня невозможно.

Сейчас общей политикой руководит Рыдз-Смиглы. Около Бека находится Арцишевский, тов. министра, который является доверенным лицом от армии. Он сторонник антигерманской политики, убежденный враг гитлеровской Германии.

Военные круги полагаются на него в том смысле, что он сумеет вовремя парализовать немецкие интриги.

С Литвой у Польши теперь хорошие отношения. Недавно были переговоры между польскими и литовскими генеральными штабами, и можно считать установленным, что в случае войны Литва пойдет с нами.

Дело обстоит далеко не так хорошо с Латвией и Эстонией. Там теперь у власти германофильские элементы: в частности, в Риге сейчас приобрели влияние те самые круги, которые во время войны «сотрудничали» с немецкими оккупационными войсками, а потом с Бермонтом-Аваловым.

Я знаю от Аруншевского об его разговоре с Потемкиным во время его недавнего посещения им Варшавы. Обе стороны пришли к полному соглашению. В частности, по вопросу о Балтийских государствах было решено, что после заключения франко-англо-советского договора Варшава и Москва заявят, что проникновение гитлеровской Германии в Прибалтийские государства будет ими рассматриваться как угроза жизненным интересам Сов. Союза и Польши.

Во всяком случае Англия уже осведомлена об этой точке зрения Польши.

В беседе о внутреннем положении Польши Недзялковский не сообщил ничего нового. Да и времени не было продолжать разговор.

Сказал Недзялковский лишь одно, что Витош очень популярен и что он занимает непримиримую позицию по отношению к Германии.

По словам Недзялковского, в Польшу уже перешло 4000 чехословацких беженцев, офицеров и солдат. Они живут в лагере, так как перешли границу совсем недавно, с тем чтобы «записаться в легионы».

ЭСТОНCKOE ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО

ЛОНДОН, 1-го авг. 1939 г.

Таллинн

Как я уже писал в донесении от 2.VIII.39 г. зa № 91 д-р Дальтон 31-го июля говорил об Эстонии и Латвии в недоброжелательном тоне. Ввиду того что Дальтон является виднейшим представителем оппозиции, его речь привлекла внимание дипломатических кругов. К счастью для нас, ни одна из больших газет, даже «Дейли Геральд», не реферировала этой части речи Дальтона.

Некоторые лица, слышавшие Дальтона в Нижней Палате, говорили мне, что его речь прозвучала очень резко: при чтении она не производит такого впечатления. Это объясняется тем, что Дальтон воздержался от определенных утверждений. Он основывался, главным образом, на слухах. Но из того, что требования русских он считает вполне обоснованными, можно заключить, что он верит этим слухам.