Лев Соцков - Прибалтика и геополитика. 1935-1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации

Нет оснований полагать, что СССР захочет вновь присоединить к себе какую-либо из этих территорий после войны, если у него будут надлежащие гарантии против возрождения военной мощи Германии. С другой стороны, он будет настаивать на сохранении своей границы 1941 г., которая на всем своем протяжении на западе представляет не результат притязаний, а исторически обусловленную стратегическую и этнографическую черту. Граница 1941 г. с Финляндией приблизительно совпадает с границей, установленной в 1721 г. Граница 1941 г. с Польшей почти точно совпадает с границей, установленной в 1763 г. Граница 1941 г. с Румынией по Дунаю совпадает с границей, установленной в 1812 г. Кроме того, в дополнение к стратегическим соображениям, граница с Польшей и Румынией, установленная в 1941 г., включает в пределы Украинской ССР всех украинцев, за исключением проживающих в Прикарпатской Украине. Принимая во внимание попытки Франции после революции 1917 г. отделить Украину от СССР и аналогичные намерения немцев, высказанные в «Майн Кампф» и осуществленные впоследствии, правительство Советского Союза, вероятно, будет считать политически важным для своей безопасности и неприкосновенности, чтобы за пределами его границ не оставалось значительной группы украинцев, могущей превратиться в очаг сепаратистской пропаганды. Наконец, сюда входят и соображения престижа. Советское правительство и пресса описывают население, присоединенное в 1939 – 40 гг., как «освобожденное», а присоединение Прибалтийских государств и Восточной Польши представляется как основанное на народном голосовании. Поэтому им было бы чрезвычайно трудно оправдать в глазах своего собственного населения оставление этих территорий, даже если бы Советское правительство и было расположено по другим соображениям пойти на такой шаг. Советские настояния на сохранении границ 1941 года, конечно, не исключают возможности их пересмотра, но Советское правительство будет считать и захочет, чтобы и другие считали, что оно (как, например, при предложении начать переговоры с Польшей на базе линии Керзона) делает большую уступку, соглашаясь на рассмотрение вопроса об уступке того, что оно считает законно себе принадлежащим.

4. Относительно этой стратегической линии можно утверждать, что русская политика на западе была исторически по преимуществу оборонительной, за исключением имевших место в XIX столетии на Балканах выступлений, которые имели целью отчасти противодействие продвижению Австрии к проливам, а отчасти – укрепление русского влияния. Эта историческая тенденция к обороне будет значительно усилена обстановкой, при которой СССР выйдет из этой войны. Население его будет истощено войной и лишениями; большое число городских центров Советского Союза и значительная часть его промышленности будут уничтожены. На много лет вперед (по крайней мере в течение 20-летнего срока англосоветского договора) правительство Советского Союза будет занято исключительно внутренним восстановлением, обусловленным войной и возобновлением выполнения грандиозных планов национального развития, выполнение которых, как считалось в 1939 г., потребует 10 или 15 лет. В то же время Советский Союз встанет перед проблемами собственной внутриполитической эволюции в сторону либерализации и в области урегулирования отношений между Москвой и нерусскими народами, первым шагом к которому было изменение конституции, произведенное 1 февраля 1944 г., и последующее создание комиссариатов иностранных и военных дел в ряде Советских республик. Чаша весов, таким образом, сильно склонится в сторону неагрессивной политики, при которой безопасность СССР – при условии, что интересы, рассматриваемые им как жизненно важные, будут гарантированы – лучше всего будет обеспечиваться объявленной им политикой сотрудничества с США и Великобританией.

5. Для попыток предсказания характера послевоенных взаимоотношений между СССР и Германией ценность истории весьма ограничена: слишком много важных факторов изменилось за последнее время. Так, например, до 1914 г. положение осложнялось существованием габсбургской монархии, а с 1917 г. по 1935 г. и даже позже французская (истинная или предполагаемая) политика создания из Восточно-Европейских государств санитарного кордона против СССР, а равно и против Германии, естественно, отражалась на взаимоотношениях этих двух государств. Можно считать, что после окончания этой войны не будет ни крупного дунайского блока, ни санитарного кордона.

6. Со всеми этими оговорками в отношениях России с Германией могут быть установлены одно или два неизменных положения:

1. Желание держать Германию (и любую другую страну) в отдалении от восточного побережья Балтики.

2. Сопротивление германскому продвижению в Польшу, которое нормально вызывает ответное русское продвижение.

3. Сопротивление проникновению тевтонов на Балканы и особенно к проливам.

4. Сопротивление любой группировке в Центральной Европе, которая может быть использована Германией в качестве орудия против России.

5. Интерес русских к внутренним делам Германии обычно диктовался их заинтересованностью в безопасности и неприкосновенности их собственных территорий.

7. Советские журналисты в настоящее время широко используют факт славянской оппозиции тевтонским рыцарям в 13 и 15 веках. Вслед за укреплением власти ГОГЕНЦОЛЛЕРОВ в Восточной Пруссии последовало завоевание Петром Великим у Швеции нынешних Эстонии, Латвии и Западной Карелии, раздел Польши в 18 столетии, расширивший прусский контроль над южными берегами Балтики, а также передача в руки России современной Литвы, Западной Украины и Западной Белоруссии, за которыми последовало присоединение Финляндии в 1809 г. и Польши в 1815 г. В начале 19 столетия прусско-русская дружба основывалась на признании Пруссией русского контроля над Восточной Прибалтикой. Война 1914–1918 гг. не была вызвана германскими честолюбивыми претензиями на Балтийском море, но поражение русских привело к германской оккупации нынешних Балтийских государств и к фактической оккупации ФИНЛЯНДИИ. На протяжении мирных лет СССР все время опасался германского проникновения в Балтийские государства и Финляндию, и когда вспыхнула война в Европе в 1939 г., он снова занял Западную Карелию и Балтийские государства.

8. Судьба Польши находится в неразрывной связи с русскими взаимоотношениями с Германией. Присоединение Россией Польши в 1815 г. объясняется опасениями, что в результате слабости Польши Пруссия получила возможность продвинуться слишком далеко на восток во времена трех разделов. Польша, однако, была непереваримой, и ее независимость была добровольно признана Россией в 1918 г. Немецкое стремление на восток в Польшу в 1939 г. привело, как и в 18 веке, к русской оккупации Западной Украины и Белоруссии. СССР, несомненно, надеется сохранить полный суверенитет этих балтийских и польских территорий после настоящей войны. Если это желание не будет нарушено и если Советское правительство получит заверение, что Германия не сможет снова окрепнуть, нет никаких оснований предполагать, что СССР будет в дальнейшем предъявлять территориальные претензии в этом районе, за исключением одного или двух стратегических пунктов, вероятно Ханко и, возможно, Аландских островов, а также даже в вопросе контроля над Кильским каналом. Если, однако, в результате провала сотрудничества союзников СССР получит какие-либо основания предполагать, что Германия не станет слабой, он, вероятно, как в 1815 г., потребует более непосредственного контроля над Польшей, так как нет оснований предполагать, что маршал СТАЛИН не думал над своими словами, когда он торжественно заявил, что хотел бы видеть сильную и независимую Польшу. Однако Польша по образцу 1918 – 19 гг. оказалась слишком слабой, чтобы располагать самостоятельной политикой. Преследуемая мечтами о своем господстве в 17 и 18 веках над Литвой и Украиной, она в начале обратилась к Франции и затем к нацистской Германии за поддержкой ее антисоветской политики.