А. Лаврин - 1001 Смерть

«Нельсон отдыхает в Мертоне. Через двенадцать дней, 2 сентября 1805 года, в пять часов утра в имение является капитан первого ранга Блэквуд.

— Сэр, франко-испанская эскадра обнаружена! Она стоит в Кадисе. Лорды Адмиралтейства хотят, чтобы вы уничтожили ее.

Нельсон колеблется или делает вид, что колеблется, и поворачивается к Эмме. И эта женщина без роду и племени, бывшая танцовщица, бывшая игрушка гостей Ап-Парка, получает право на место в истории, сказав всего несколько слов:

— Я знаю, вы не найдете покоя, пока не разобьете этот объединенный флот. Нельсон, без промедления отправляйтесь в Кадис, хотя мы будем оплакивать ваше отсутствие. Вы одержите славную победу!

Перед отплытием из Портсмута Нельсон пишет ей: «Отважная, отважная Эмма! Если исчезнут Эммы, то не будет и Нельсонов!» Наиболее полное описание Трафальгарской битвы сделано (в 1907 году) полковником Дебриером. Но о гении Нельсона можно рассказать в нескольких словах. В те времена эскадры во время боя обычно проходили бортами друг к другу и вели огонь из всех пушек одного борта. Нельсон решил сосредоточить сначала удар на пятом или шестом корабле вражеского строя, уничтожить его, расчленив тем самым боевой порядок противника, и затем уже расправиться с остальными судами.

21 октября 1805 года его маневр удался, и франко-испанский строй оказался разорванным. В момент, когда «Виктория» (адмиральский корабль. — А.Л.) очутилась вблизи французского корабля «Редутабль», Нельсон расхаживал по мостику. Он остановился, чтобы отдать приказ убрать в безопасное место портрет леди Гамильтон, висевший в каюте. И вдруг упал, успев сказать своему адъютанту:

— На этот раз, Харди, они убили меня!

— Надеюсь, что нет, сэр!

Надежда адъютанта Харди не сбылась. Нельсон был ранен французской пулей, которую выпустил унтер-офицер, сидевший на мачте корабля «Редутабль». Пуля, летевшая сверху, пробила эполет, вошла в левое плечо, прошла через легкое и позвоночник и застряла в мускулах спины. Нельсона отнесли в каюту, где помещались раненые. Корабельный врач пытался облегчить страдания адмирала, а тот продолжал беспокоиться об исходе сражения. Он постоянно вызывал к себе Харди и просил доложить о ходе боя.

Через час после ранения Нельсона Харди доложил, что французский флот дрогнул. Еще через небольшое время сдался «Буцентавр» с главнокомандующим французов адмиралом Вильневым. Наконец в 16 часов адъютант доложил о победе англичан.

— Взято 15 кораблей, сэр.

— Это хорошо, — ответил Нельсон, — но я рассчитывал на 20.

До самой смерти Нельсон не хотел передавать командование адмиралу Коллингвуду, хотя Харди предлагал это. В вахтенном журнале адмиральского корабля «Виктория» в тот день была сделана запись: «Редкий огонь продолжался до четырех с половиной часов, когда, после доклада лорду виконту Нельсону о победе, он преставился от своей раны.

Последние слова, которые он сказал доктору Скотту, бортовому священнику, были следующие:

— Я завещаю леди Гамильтон и мою дочь Горацию родине.»

Как же отнеслась родина (Великобритания) к завещанию великого адмирала? В 1814 г. она посадила Эмму Гамильтон за долги в тюрьму Кингс-Бенч. Затем, когда кто-то из друзей уплатил часть долгов и леди Гамильтон выпустили из тюрьмы, она вынуждена была бежать во Францию, где и умерла в середине января 1815 г. в возрасте пятидесяти лет. Перед смертью она успела исповедаться католическому священнику. Когда-то леди Гамильтон мечтала быть погребенной между мужем и Нельсоном в соборе святого Павла в Лондоне, но тело ее упокоило простое кладбище в Кале.

НЕРОН Клавдий Друз Германик Цезарь (37–68) — римский император.

В сознании многих людей Нерон — классический образ тирана, хотя правление и других римских императоров отличалось жестокостью и обилием казней. Неприятие Нерона несомненно связано и с его смертью — довольно жалкой. Возможно, героическая, мужественная смерть повернула бы мнение толпы в другую сторону, но император оказался не способен подняться на трагическую высоту в последнем акте драмы, где действующими лицами были изменившая Нерону преторианская гвардия и осудивший Нерона сенат.

«В ночь на 9 июня 68 г., повествует историк, проснувшись. Нерон увидел, что телохранители покинули его. Вскочив с постели, он послал за друзьями, и ни от кого не получив ответа, сам пошел к их покоям. Все двери были заперты, никто не отвечал; он вернулся в спальню — оттуда уже разбежались и слуги, унеся даже простыни, похитив и ларчик с ядом. Он бросился искать гладиатора Спикула или любого другого опытного убийцу, чтобы от его руки принять смерть, — но никого не нашел. «Неужели нет у меня ни друга, ни недруга?» — воскликнул он и выбежал прочь, словно желая броситься в Тибр.

Но первый порыв прошел, и он пожелал найти какое-нибудь — укромное место, чтобы собраться с мыслями. Вольноотпущенник Фаон предложил ему свою усадьбу между Соляной и Номентанской дорогами, на четвертой миле от Рима. Нерон, как был, босой, в одной тунике, накинув темный плащ, закутав голову и прикрыв лицо платком, вскочил на коня; с ним было лишь четверо спутников, среди них — Спор…

Доскакав до тропинки, они отпустили коней, и сквозь кусты и терновник, по тропинке, проложенной через тростник, подстилая под ноги одежду, Нерон с трудом выбрался к задней стене виллы. Тот же Фаон посоветовал ему до поры укрыться в яме, откуда брали песок, но он отказался идти живым под землю. Ожидая, пока пророют тайный ход на виллу, он ладонью зачерпнул напиться воды из какой-то лужи и произнес: «Вот напиток Нерона!» Плащ его был изорван о терновник, он обобрал с него торчавшие колючки, а потом на четвереньках через узкий выкопанный проход добрался до первой каморки и там бросился на постель, на тощую подстилку, прикрытую старым плащом. Ему захотелось есть и снова пить: предложенный ему грубый хлеб он отверг, но тепловатой воды немного выпил.

Все со всех сторон умоляли его скорее уйти от грозящего позора. Он велел снять с него мерку и по ней вырыть у него на глазах могилу, собрать куски мрамора, какие найдутся, принести воды и дров, чтобы управиться с трупом. [65] Вода была нужна для обмывания тела, дрова — для погребального костра. При каждом приказании он всхлипывал и повторял: «Какой великий артист погибает!» Пока он медлил, Фаону скороход принес письмо; выхватив письмо, он прочитал, что сенат объявил его врагом и разыскивает, чтобы казнить по обычаю предков. Он спросил, что это за казнь; ему сказали, что преступника раздевают донага, голову зажимают колодкой, а по туловищу секут розгами до смерти. В ужасе он схватил два кинжала, взятые с собою, попробовал острие каждого, потом опять спрятал, оправдываясь, что роковой час еще не наступил. То он уговаривал Спора начать крик и плач, то просил, чтобы кто-нибудь примером помог ему встретить смерть, то бранил себя за нерешительность такими словами: «Живу я гнусно, позорно — не к лицу Нерону, не к лицу — нужно быть разумным в такое время — ну же, мужайся!» Уже приближались всадники, которым было поручено захватить его живым. Заслышав их, он в трепете выговорил: