А. Лаврин - 1001 Смерть

Наступило 17 марта. Около третьего часа царь отправился в приготовленную ему баню, мылся с большим удовольствием; там его тешили песнями. После бани царь чувствовал себя свежее. Его усадили на постели; сверх белья на нем был широкий халат. Он велел подать шахматы, сам стал расставлять их, никак не мог поставить шахматного короля на свое место и в это время упал. Поднялся крик; кто бежал за водкой, кто за розовой водой, кто за врачами и духовенством. Явились врачи со своими снадобьями, начали растирать его; явился митрополит и наскоро совершил обряд пострижения.

На третий день тело царя Ивана Васильевича было предано погребению в Архангельском соборе, рядом с могилою убитого им сына.»

ИОАНН АНТОНОВИЧ (1740–1764) — сын великой княгини Анны Леопольдовны, правнучатый племянник Петра I. Перед смертью императрицы Анны Иоанновны Иоанн Антонович в двухмесячном возрасте был провозглашен императором; фактической же правительницей России стала его мать. Но через год в ночь с 24 на 25 ноября произошел государственный переворот, дочь Петра I Елизавета Петровна арестовала Анну Леопольдовну. Был арестован и младенец, проведший всю оставшуюся жизнь в заточении. Последние годы жизни Иоанн Антонович был заключен в Шлиссельбургскую крепость. В это время императрицей России была уже Екатерина II.

Нашелся молодой офицер, подпоручик Василий Мирович, который решил освободить несчастного Иоанна Антоновича и провозгласить его царем. Вероятно, он рассчитывал на поддержку недовольных императрицей петербургских гвардейцев.

Мирович служил в Смоленском полку и, когда подходил его срок, нес со своей командой из 38 солдат караульную службу в Шлиссельбургской крепости. В ночь с 4 на 5 июля 1764 Мирович собрал своих солдат и произнес пламенную речь о необходимости освободить законного государя из-под стражи. Поскольку гарнизон крепости составлял 33 человека, предприятие вполне могло удасться. Дальнейшие события, в описании историка, развивались так:

«Выстроив своих солдат в три шеренги, Мирович направился к казарме, где содержался Иоанн Антонович. Началась перестрелка между командою Мировича и гарнизонными солдатами. Солдаты Мировича отступили. Он им прочел манифест и этим старался возбудить ревность, поздравляя их с государем. Потом взял с бастиона пушку, велел зарядить ее ядром и требовал выдачи арестанта Иоанна. Настала минута, предусмотренная в инструкции Чекина и Власьева. [38] Офицеры, персонально приставленные Екатериной II к узнику. Видя пушку, наступление Мировича, невозможность дальнейшего сопротивления, они, чтобы не отдать арестанта, убили его… Между тем, как внутри казармы совершалось убиение Иоанна, Мирович вбежал на галерею, хватил поручика Чекина за руку и тащил в сени, спрашивая «Где государь?». Чекин сказал: «У нас государыня, а не государь». Мирович бросился в каземат Иоанна; было темно; послали за огнем, и. когда принесли, Мирович увидел на полу мертвое тело Иоанна. Чекин и Власьев зарезали беспомощного Иоанна бритвой.»

Указом Сената Мировича приговорили к четвертованию, но по «милости» Екатерины II четвертование было заменено обезглавливанием.

Существует также версия, что Мирович по согласованию с Екатериной II имитировал заговор, чтобы у стражей Иоанна Антоновича был законный предлог убить 24-летнего претендента на престол. Мирович думал, что императрица найдет возможность спасти ему жизнь и отблагодарить, но та предпочла избавиться от опасного свидетеля.

ИОАНН XXIII (1881–1963) — папа римский, 263-й глава Римско-Католической Церкви.

21 мая 1963 г. у папы было сильное кровоизлияние. Затем на несколько дней ему стало лучше. Но 2 июня после 10 часов утра состояние здоровья папы резко ухудшилось: температура поднялась до 39? периоды ясности рассудка чередовались с потерей сознания. Вечером случился новый приступ, ночью — еще один, хотя крепкий организм Иоанна XXIII продолжал бороться с болезнью. В течение последних 12 часов он неоднократно терял сознание; началась агония. Племянник Иоанна XXIII монсеньор Рокалли так повествует о кончине папы:

«Мы подавлены горем: конец близок. Врачи бегают между комнатой и аптекой. Непрерывно работает прибор для переливания крови. Пале вводят физиологический раствор, в его правую руку входит игла шприца… Настает час расставания, но он не кажется печальным, так как Святой Отец всю жизнь смиренно думал о смерти. Великое спокойствие царит в тихой комнате. Мы непрерывно плачем. «Перестаньте плакать, — говорит папа, — Пятидесятница — день радости». В своих руках он держит распятие. Он смотрит на окно, из которого он благославлял народ Рима. Он выражает желание быть погребенным на кладбище римских епископов. Восьмой час вечера, понедельник. Вот уже на протяжении нескольких часов папа не произносит ни одного слова. Его губы шевелятся. Мы пытаемся уловить каждое движение этих губ, значение непроизнесенных звуков. Мы понимаем, что сейчас он испытывает ужасные боли. В комнате находятся монахи, сестры Анжелла и Анна, прибывшие из Асмары, братья, сестра, монсеньер Капов и монсеньер Делль Аква, кардинал Чиконьяни… Папа нас больше не узнает, температура поднимается, термометр показывает 42°. Профессор Вальдони говорит: «Иоанн XXIII находится во власти Господней. Клинически он уже мертв».

Но здесь происходит нечто неожиданное. Внезапно температура падает почти до нормальной. Пораженные, мы смотрим друг на друга. Мы знаем, что это предвестие конца. Но происходит такое, что навсегда запечатлится в наших глазах и памяти. Папа, лежавший совершенно обессиленный и не подававший никаких признаков жизни, делает вдруг едва заметные знаки рукой и шевелит головой. Кажется, взгляд его уставился в одну точку в комнате и чего-то просит с болью: какой-то милости, какой-то помощи. Знаки становятся все более настойчивыми. Губы его двигаются, как будто он желает заговорить. Кажется, что его глаза, бывшие минуту назад отечески добрыми, ободряющими, просят, умоляют. Он смотрит на: брата своего Саверио, стоящего перед ним; создается впечатление, что он зовет его. Что случилось? Папа просит его отойти в сторону. Внезапно, как будто в головах наших наступает просветление, нам все становится ясно: невольно Саверио загородил распятие, которое Анжело Рокалли, став папой, приказал поместить над скамеечкой для молитвы, чтобы с момента Пробуждения и весь день видеть его. Саверио заслоняет на миг распятие. Внезапно он понимает последнее желание папы и отходит в сторону. В полумраке комнаты вырастает страдающий лик Христа. Черты лица папы смягчает улыбка. Иоанн XXIII вновь успокаивается, смотря на распятие и скрестив на груди похудевшие руки…

С площади слышится пение толпы, которая слушает мессу на паперти собора Святого Петра. 19 часов 49 минут. Теперь мы уже можем дать волю нашим слезам — папа скончался».