Ричард Роуан - Очерки секретной службы. Из истории разведки

Британской контрразведке продолжало везти. За Лоди следили от Эдинбурга до Лондона, затем снова по Эдинбурга, оттуда на протяжении всего пути до Ливерпуля, до Холихеда, Дублина и Килларни. Он направлялся в морскую базу Квинстауна, но его последнее письмо к Бурхарду, перехваченное, как и прежние его письма, оказалось достаточно убедительным, и ирландская полиция арестовала его по просьбе Скотленд-Ярда.

После того как в Германии стало известно о провале Лоди, секретная служба и военные круги упоминали о Лоди лишь затем, чтобы отозваться о нем презрительно Он сделал промах и, возбудив подозрительность англичан, является виновником обнаружения и гибели многих других шпионов, — так говорили о Лоди. В действительности же он ни в чем не проявил отсутствия инициативы или хладнокровия, и почти все, что он делал, разоблачает спешку и бездарность германской секретной службы, которая и не обучила его как следует шпионскому делу, и не сумела руководить им как шпионом.

30 октября 1914 года его судил в Лондоне военный суд. Председателем суда был генерал майор лорд Чейлсмор, а безнадежное дело защиты германского агента было поручено видному члену английской адвокатуры Джорджу Эллиотту. Лоди в первую очередь обвиняли в том, что он 27 и 30 сентября отправил два письма Карлу Штаммеру в Берлин и письма эти содержали в себе сведения о последних военных приготовлениях Англии и её оборонительных мероприятиях. В багаже Лоди, помимо фальшивого паспорта, была найдена записная книжка с данными о флоте и гамбургскими, берлинскими и стокгольмскими адресами. Найдены были также копии телеграмм и четырех писем, посланных Бурхарду.

Донесения его были признаны на суде лучшими из всех, какие только когда-либо попадали в руки британских контрразведчиков. Особенно подчеркивалась перед девятью членами суда их «поразительная точность и ясность изложения». Лоди был расстрелян в лондонском Тауэре в ноябре 1914 года.

Для противников Германии и даже для нейтральных наблюдателей этот неожиданный и почти неправдоподобный провал германского шпионажа явился полной неожиданностью. На протяжении целого поколения правительства и народы Европы страшились нового колоссального нашествия немецких армий, поддержанных тевтонскими шпионами. Но куда же девались эти тайные спутники армий? И не является ли этот провал только подвохом с их стороны?

Сейчас уже совершенно ясны причины, в результате которых германская секретная служба оказалась несостоятельной в начале войны. И лишь в отдельных эпизодах подпольной борьбы она сумела добиться некоторых успехов. Германское командование умело подкреплять силу своих армий террором. Террор, устрашение: — такова была их сознательная стратегия с первого дня войны. Пытаясь сорвать союзную блокаду, германский флот, став на путь ничем не ограниченной подводной войны, по существу начал применять особую форму морского террора, вполне достойную каких-нибудь варваров-пиратов Караибского моря. Но ни первоначальная организация разведывательной службы, ни тренировка её первых работников не гарантировали успеха этому новому виду войны. Позднее, с развитием диверсий, контршпионажа и других агрессивных приемов секретной службы, германские агенты начали заимствовать у своих Товарищей по армии или подводному флоту их теорию неограниченного террора. Без террора даже тайный немецкий боец чувствовал себя слабым.

Это не сразу обнаружили специалисты разведки в странах Антанты, что оказало немалое влияние на ход борьбы секретных служб. Если немцы не совершают исторической ошибки, то какую новую уловку стараются они замаскировать? Или они в самом деле достигли крупных успехов, пока ещё не обнаруженных?

Вскоре для держав Антанты стало ясно, что немцы, несмотря на все свои старания, добиваются своей секретной службой столь жалких результатов, что их поневоле приходится скрывать.

Было бы, например, крайне опасно и неразумно открыто сообщить английской публике, что в Соединенном королевстве нет ни одного германского агента, который находился бы на свободе. К счастью, уже в то время специалисты по военной пропаганде умели представить неприятеля, во-первых, демонически свирепым; во-вторых, могущественным и грозным и, в-третьих, временно преуспевающим. С первого же дня войны необходимо было всячески умалять успехи врага и в то же время преувеличивать его возможности.

На всем протяжении войны германскую секретную службу представляли в неправильном свете. Немцы почти непрерывно побеждали на суше и становились все опаснее на море Что из того, что их наступательный шпионаж часто делал промахи, ошибался, неправильно бывал информирован и часто попадал в нелепое положение и на Западе, и на Востоке. Тем легче и безопаснее было выдавать секретную службу кайзеровской армии за страшилище и изображать её перед всеми в грозном виде.

Французы сорок лет бредили реваншем, мечтали о возвращении Эльзас-Лотарингии, о расплате за Седан и за сдачу Парижа. Что же так долго готовила эта первоклассная военная держава к «неизбежному» конфликту? Если не упомянуть о легкой 75-миллиметровой полевой пушке, то можно сказать, что Франция оказалась неподготовленной к войне и могла считаться жертвой неожиданного и внезапного нападения. Французская разведка, маниакальная сосредоточенность которой на тевтонской угрозе разорила Дрейфуса, отправила Пикара в тюрьму, а Лажу в изгнание и погубила или испортила тысячи тайных карьер, — эта разведка начала мировую войну с того, что принесла победу Германии. В августе 1914 года на полях сражений оказалось вдвое больше немецких солдат, чем ожидал французский генеральный штаб Его агенты и эксперты из разведки, оценивая численность германской армии, «учитывали только действующие дивизии», хотя раньше французская разведка «считалась с возможностью, что немцы с самого начала пустят в ход запасные соединения». Когда же началась война, то французские власти растерянно подчеркивали, что основной изъян французского плана заключался в том, что немцы располагали вдвое большим числом войск, чем ожидала французская разведка, и притом достаточным для широко охватывающего маневра.

После 1906 года, когда фон Мольтке сменил знаменитого графа Шлиффена на посту начальника германского генерального штаба, к общему числу германских дивизий прибавилось девять новых. Но хотя специалистам из французской разведки дан был восьмилетний срок на исправление прежних ошибок и на обследование роста германской армии, они упорствовали в своем заблуждении и даже склонили на свою сторону генерала Жоффра. Его внушительный «план XVII», построенный на принципе «наступление до конца», базировался на неправильном расчете, в этом одна из причин провала «плана XVII», который пришлось менять буквально на ходу.