Артур Шигапов - Чернобыль, Припять, далее нигде…

27 марта 1986 года в газете «Літературна Украiна» вышла статья Любови Ковалевской «Не частное дело», мало кем замеченная. Это потом она произведет фурор на Западе и послужит доказательством неслучайности произошедших событий, а пока юная журналистка с пылкостью, свойственной тем перестроечным годам, бичевала нерадивых поставщиков: «326 тонн щелевого покрытия на хранилище отработанного ядерного топлива поступило бракованным с Волжского завода металлоконструкций. Около 220 тонн бракованных колонн выслал на монтаж хранилища Кашинский ЗМК. Но ведь работать так недопустимо!» Основную причину аварии Ковалевская увидела в процветавшей на станции семейственности и круговой поруке, при которой ошибки и халатность сходили начальству с рук. Ее, как водится, обвинили в некомпетентности и стремлении сделать себе имя. До проведения авантюрного эксперимента на четвертом блоке оставались считаные недели…

Его программа, назначенная на 25 апреля, тоже была призвана экономить — речь шла об использовании энергии вращения турбины в момент остановки реактора. Условиями проведения было предусмотрено отключение системы аварийного охлаждения реактора (САОР) и снижение мощности. Вопросы поведения реактора и его защиту на таких режимах создатели до конца так и не проработали, оставив прерогативу принятия решений персоналу станции. Персонал действовал как мог, подчиняясь условиям испытаний, утвержденным наверху, и делая роковые ошибки. Но можно ли ставить в вину простому инженеру последствия, не предусмотренные физиками и академиками-конструкторами? Как бы то ни было, обратный отсчет был уже пущен, и хроника эксперимента превратилась в хронику необъявленной трагедии:

01 ч. 06 мин. Начало снижения мощности энергоблока.

03 ч. 47 мин. Тепловая мощность реактора снижена и застабилизирована на уровне 50 % (1600 МВт).

14 ч. 00 мин. САОР (система аварийного охлаждения реактора) отключена от контура циркуляции. Отсрочка выполнения программы испытаний по требованию диспетчера «Киевэнерго» (САОР в работу введена не была, реактор продолжал работать на тепловой мощности 1600 МВт).

15 ч. 20 мин. — 23 ч. 10 мин. Начата подготовка энергоблока к проведению испытаний. Ими руководит заместитель главного инженера Анатолий Дятлов — жесткий волевой начальник и один из ведущих в стране специалистов-атомщиков. Он метит на кресло своего босса Николая Фомина — партийного выдвиженца, собирающегося на повышение, и успешный эксперимент может приблизить его к цели.

Дятлов, Анатолий Степанович(3.03.1931 — 13.12.1995). Уроженец села Атаманово Красноярского края. В 1959 г. с отличием окончил МИФИ. Работал в Сибири на установке реакторов атомных подводных лодок, где произошла крупная авария. Получил дозу облучения 200 бэр, а его сын погиб от лейкемии. На Чернобыльской АЭС — с 1973 года. Дошел до ранга заместителя главного инженера и считался одним из сильнейших специалистов станции. Осужден в 1986 году по статье 220 УК РСФСР сроком на 10 лет как один из виновников аварии на четвертом блоке. Получил дозу облучения 550 бэр, но остался в живых. Освобожден через 4 года по состоянию здоровья. Умер от сердечной недостаточности, вызванной лучевой болезнью. Автор книги «Чернобыль. Как это было», где обвинил в аварии конструкторов реактора. Награжден орденами Трудового Красного Знамени и Знак Почета.

00 ч. 28 мин. При тепловой мощности реактора около 500 МВт, в процессе перехода на автоматический регулятор мощности было допущено не предусмотренное программой снижение тепловой мощности приблизительно до 30 МВт. Произошел конфликт между Дятловым и оператором Леонидом Топтуновым, считавшим, что нельзя продолжать эксперимент при такой малой мощности. Мнение начальника, решившего пойти до конца, победило. Начат подъем мощности. Спор в БЩУ не прекращается. Акимов пытается уговорить Дятлова поднять мощность до 700 безопасных мегаватт. Так зафиксировано в программе, подписанной главным инженером.

00 ч. 39 мин. — 00 ч. 43 мин. Персонал в соответствии с регламентом испытаний заблокировал сигнал аварийной защиты по останову двух теплогенераторов.

01 ч. 03 мин. Тепловая мощность реактора поднята до 200 МВт и застабилизирована. Дятлов все же решает проводить испытание на низких значениях. Ослабло кипение в котлах и началось ксеноновое отравление активной зоны. Персонал спешно вывел из нее стержни автоматического регулирования.

01 ч. 03 мин. — 01 ч. 07 мин. В дополнение к шести работающим гидронасосам включены в работу два резервных ГЦН. Поток воды резко увеличился, ослабло парообразование, уровень воды в барабан-сепараторах снизился до аварийной отметки.

01 ч. 19 мин. Персонал заблокировал сигнал аварийной остановки реактора по недостаточному уровню воды, нарушив технический регламент эксплуатации. В их действиях была своя логика: такое происходило довольно часто, и никогда не приводило к негативным последствиям. Оператор Столярчук просто не обратил на сигналы никакого внимания. Эксперимент должен был продолжаться. Из-за большого притока воды в активную зону образование пара почти прекратилось. Мощность резко упала, и оператор в дополнение к стержням автоматического регулирования вывел из активной зоны стержни ручного регулирования, препятствуя снижению реактивности. Высота РБМК — 7 метров, а скорость выведения стержней — 40см/ сек. Активная зона осталась без защиты — фактически предоставленной самой себе.

01 ч. 22 мин. Система «Скала» выдала запись параметров, в соответствии с которой нужно было немедленно глушить реактор — реактивность возросла, а стержни просто не успевали вернуться в активную зону для ее регулировки. На пульте БЩУ снова разгорелись страсти. Руководитель Акимов не стал глушить реактор, а решил начать испытания. Операторы подчинились — никто не хотел пререкаться с начальством и терять престижную работу.

01 ч. 23 мин. Начало испытаний. Перекрыта подача пара на турбину № 8 и начат ее выбег. Вопреки регламенту персонал заблокировал сигнал аварийной остановки реактора при отключении обеих турбин. Начался выбег четырех гидронасосов. Они стали снижать обороты, поток охлаждающей воды резко уменьшился, а температура у входа в реактор возросла. Стержни уже не успевали преодолеть роковые 7 метров и вернуться в активную зону. Далее счет пошел уже на секунды.