Брайан Скофилд - Русские конвои

Необходимость следить за линкором и держать самолеты в готовности для атаки на случай выхода «Тирпица» в море стала тяжелым бременем для Берегового Командования. Кроме того, немцы сделали следующий шаг во исполнение приказа Гитлера сосредоточить все силы флота в Норвегии для отражения угрозы вторжения. Для этого они организовали прорыв линейных крейсеров «Шарнхорст» и «Гнейзенау» и тяжелого крейсера «Принц Ойген» из Бреста в Германию. Операция была проведена ночью 11/12 февраля и увенчалась почти полным успехом, хотя оба линейных крейсера подорвались на минах у голландского побережья. Поставленный в плавучий док «Гнейзенау» во время налета тяжелых бомбардировщиков получил серьезные повреждения и в строй до конца войны не вернулся. Его тяжелые орудия были установлены на береговых батареях в Норвегии и Голландии.

На следующий день после прорыва кораблей из Бреста Редер побывал у Гитлера и был принят очень тепло. Снова обсуждался норвежский вопрос. В результате было решено перевести карманный линкор «Адмирал Шеер», тяжелый крейсер «Принц Ойген», а также все имеющиеся эсминцы и миноносцы в Тронхейм и Нарвик. В качестве дополнительной меры усиливались минные заграждения. Переброска кораблей происходила 21–23 февраля, и разведывательные самолеты Берегового Командования засекли ее. Адмирал Тови получил сообщение вовремя и успел отправить в море авианосец «Викториес», самолеты которого должны были нанести удар. Однако плохая погода помешала англичанам добиться успеха. Впрочем, утром 23 февраля подводная лодка «Трайдент» на подходах к Тронхейму сумела торпедировать «Принц Ойген». Крейсер был поврежден и вышел из строя на 8 месяцев.

Пока что конвоям, идущим в Россию и обратно, приходилось сражаться только с зимними штормами и вьюгами. Тот, кто не испытал на себе жуткий холод полярной зимы, никогда не сможет понять, какая сверхчеловеческая выносливость требуется от команд военных кораблей и транспортов. Эсминцы сопровождения непрерывно патрулируют вокруг конвоя. Они с трудом поднимаются на покрытый пеной гребень огромной волны, на мгновение замирают и с плеском врезаются форштевнем в подошву следующей водяной горы. Этот процесс повторяется с изматывающей монотонностью. Орудия, снаряды, торпеды и глубинные бомбы покрываются коркой льда, приходится прилагать массу усилий, чтобы держать оружие в готовности к бою. Прикосновение незащищенной ладонью к металлу приводит к болезненному обморожению. Чтобы защититься от холода, людям приходится навьючивать на себя столько одежды, что они уже с трудом стоят на ногах. По лицам вахтенных офицеров и сигнальщиков, стоящих на открытых мостиках, сечет ледяная крупа, замерзая бахромой на бровях и бородах.

На торговых судах необходимость сохранять свое место в ордере конвоя приводила к большому напряжению и поломкам машин. Зеленые водяные горы могли снести палубные грузы. Моряки, пытавшиеся закрепить контейнеры, рисковали жизнью. До сих пор только 2 транспорта стали жертвами подводных лодок, при этом один из них удалось отбуксировать в Кольский залив. Сопровождавший его эсминец «Матабеле» был торпедирован и затонул в течение 2 минут. Потери в личном составе были исключительно тяжелыми. Спасательное судно прибыло на место катастрофы почти немедленно, но обнаружило лишь мертвые тела в спасательных жилетах, плавно покачивающиеся на волнах. В ледяной воде Арктики человек погибал от переохлаждения в считанные минуты. Из 200 человек команды эсминца в живых остались только двое.

Адмирал Тови считал, что русское командование должно помешать немецким подводным лодкам действовать на подходах к Кольскому заливу, где были торпедированы 2 транспорта. Он отправил контр-адмирала Г.М. Барроу на крейсере «Нигерия» в Мурманск, чтобы обеспечить прикрытие конвоев между этим портом и островом Медвежий. Кроме того, такая мера должна была подтолкнуть наших союзников прилагать более серьезные усилия в совместной борьбе. В частности, Тови надеялся, что русские обеспечат истребительное прикрытие конвоев на подходах к порту. После целого месяца препирательств адмирал Барроу вернулся, не получив ничего, кроме неопределенных обещаний.

Адмирал Тови ожидал, что вражеские корабли попытаются помешать проводке конвоев. 26 февраля он отправил в Адмиралтейство свой план действий в подобной ситуации. Тови считал, что сопровождение русских конвоев дает Флоту Метрополии шанс навязать бой вражеским кораблям. Максимальная угроза со стороны немецких кораблей, по мнению Тови, существовала в районе между островом Ян Майен и точкой в 150 милях к западу от острова Медвежий. Чтобы прикрыть оба конвоя — идущий в Россию и обратный — при проходе через угрожаемую зону, Тови предложил отправлять их одновременно с интервалом 2 недели. Он отмечал, что в этом случае его корабли будут проводить в арктических водах 5 дней из 14, и что в этом случае ему потребуются дополнительно 4 эсминца.

Адмирал Тови не предполагал выводить в море весь флот для прикрытия каждого конвоя, так как считал, что это приведет к снижению боеспособности. Однако Адмиралтейство считало иначе. При этом Их Лордства были особенно озабочены тем, чтобы линкоры находились под прикрытием истребителей «Викториеса» — единственного авианосца адмирала Тови. «Тирпиц» был очень грозным противником, в памяти была свежа охота за «Бисмарком» и гибель «Худа». Поэтому Адмиралтейство хотело быть уверенным, что противника встретят превосходящие силы британского флота.

1 марта конвой PQ-12 из 16 транспортов вышел из Рейкьявика. В тот же день конвой QP-8 из 15 транспортов покинул Кольский залив. Через 2 дня из Хваль-фиорда вышла эскадра вице-адмирала Кертейса, состоящая из «Ринауна», «Дьюк оф Йорка», легкого крейсера «Кения» и 6 эсминцев. Она должна была встретиться с адмиралом Тови, который 4 марта вышел из Скапа Флоу на линкоре «Кинг Георг V», имея при себе «Викториес», тяжелый крейсер «Бервик» и 6 эсминцев. Рандеву состоялось 6 марта в 10.30, и крейсер «Кения» был направлен, чтобы усилить непосредственное прикрытие конвоя. Из-за неполадок в машине «Бервик» не мог развить более 27 узлов, и его должен был сменить легкий крейсер «Шеффилд». Однако «Шеффилд» подорвался на мине, и ему пришлось вернуться в Сейдис-фиорд в сопровождении 2 эсминцев адмирала Кертейса. Еще один эсминец остановился, чтобы подобрать упавшего за борт человека. Эти 3 эсминца вернулись к адмиралу Тови только 9 марта.

В полдень конвой PQ-12 был замечен дальним разведчиком «Фокке-Вульф». Сразу после получения радиограммы разведчика командование флота запросило разрешение Гитлера на выход «Тирпица» в море для перехвата конвоя. Командовать операцией должен был вице-адмирал Отто Цилиакс, который в феврале руководил успешным прорывом немецких линейных крейсеров через Ла-Манш. Одновременно 4 подводные лодки, патрулировавшие западнее острова Медвежий, получили приказ образовать завесу на предполагаемом пути следования конвоя. 6 марта в 11.00, еще до того как было дано разрешение, «Тирпиц» вышел в море в сопровождении 3 эсминцев. «Адмирал Шеер», который тоже входил в состав боевой группы, остался в порту, так как его скорость была слишком мала для совместных действий с линкором. Выход «Тирпица» остался незамеченным патрульными самолетами Берегового Командования. К счастью, около 18.00 подводная лодка «Сивулф», патрулирующая возле Тронхейма, заметила «Тирпиц», идущий на север на полной скорости. Она сообщила, что видела «линкор или тяжелый крейсер». Адмирал Тови получил этот рапорт вскоре после полуночи 6/7 марта. В это время Тови находился в 200 милях южнее следующего в Россию конвоя PQ-12. Конвой столкнулся с тяжелыми льдами и был вынужден повернуть на юго-восток, чтобы выйти на чистую воду. В течение ночи эсминец «Ориби» получил серьезные повреждения при столкновениях с льдинами, что ясно показывает степень опасности.