Сергей Крившенко - Плавать по морю необходимо

Гибельное место было изучено и отмечено на карте. Автор лишь сожалеет о том, что ему не удалось исследовать остров досконально. Не будь несчастного случая, пишет он, «отыскал бы что-нибудь важнейшее, ибо нет труда, которого бы преодолеть, нет опасности, которой бы перенести я не согласился, лишь только бы сделать путешествие наше полезнейшим и новыми открытиями доставить честь и славу Российскому флагу». Что это — лишь словесная декларация? Нет, конечно. За этими словами — дело, подвиг.

Последний отрезок пути от южной оконечности Африки до Англии был преодолен за 42 дня без заходов в порты. Лисянский решился на такой длительный переход, требующий огромного напряжения, потому что был уверен: «Столь отважное предприятие доставит нам большую честь, ибо еще ни один мореплаватель, подобный нам, не отважился на столь дальний путь, не заходя куда-либо для отдохновения. К столь смелому подвигу много побуждало меня и самое желание моих подчиненных, которые, быв в совершенном здоровье, о том токмо и помышляли, чтобы отличить себя чем-нибудь чрезвычайным». Лисянский придет в Кронштадт чуть раньше Крузенштерна, за что последний будет на него не в шутку обижен. Но славы им хватило на двоих — и эта слава обеспечена не только самими путешествиями, но и книгами, которые каждый из них написал.

Как видим, не только факты, эпизоды, но и живое размышление автора цементирует все повествование. Лисянский не боится громких слов о подвиге, но как сдержанно, с какой внутренней силой они произносятся! А потому, подчеркнем еще раз, в структуре книги эти публицистические «отступления» — не риторика. В них — суть героического характера. Высокое слово в ладу с высоким делом.

Заметным шагом в развитии документальной маринистики стали своеобразные книги-путешествия Василия Михайловича Головнина. Его «Записки о приключениях в плену у японцев» и «Путешествие вокруг света на шлюпе „Камчатка“» широко известны.

На долю русского мореплавателя В.М. Головнина выпало столько опасных и увлекательных приключений, что это может показаться неправдоподобным. Головнин участвовал в морских сражениях, дважды был в кругосветных плаваниях, почти три года провел в плену у японцев и всегда, при всех обстоятельствах сохранял присутствие духа, мужество и верность отечеству. С юных лет он вел «записную книжку», в которой фиксировал все сколь-нибудь значительные события своей жизни, а будучи на корабле, в любых обстоятельствах вел журнал. Своей привычке он не изменил и в японском плену, где, казалось, положение было безвыходным. Ему не дали ни бумаги, ни карандаша. Оставалось «завязать узелок на память». И Головнин так и сделал. «За неимением бумаги, чернил или другого, чем бы мог я записывать случившиеся с нами примечательные происшествия, вздумал я вести свой журнал узелками на нитках. Для каждого дня пребывания нашего в Хакодате завязывал я по узелку. Если в какой-то день случилось какое-либо приятное для нас приключение, то ввязывал я белую нитку из манжет, для горестного же происшествия черную шелковинку из шейного платка; а если случалось что-нибудь достойное примечания, но такое, которое не опечалить нас не могло, то ввязывал я зеленую шелковинку из подкладки моего мундира. Таким образом, по временам перебирая узелки и приводя себе на память означенные ими происшествия, я не мог позабыть, когда что случилось с нами» [66] Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах. Хабаровск, 1972. С. 107. . Как видим, сами обстоятельства продиктовали жанровый характер книги: это не просто дневники, поденные записи, а книга-воспоминание.

Благодаря этому «журналу» Головнин после возвращения на родину написал свои записки, впервые опубликованные в журнале «Сын отечества». В 1816 году записки вышли отдельным изданием. Они были переведены почти на все европейские языки. Много раз издавались в дореволюционное время. В наши дни были изданы сочинения В.М. Головнина (1949), осуществлен ряд изданий. В том числе в серии «Дальневосточная историческая библиотека» — авторитетное научное издание.

Литературная одаренность Головнина была замечена уже современниками. В журнале «Сын отечества», где появились эти записки, было написано: «Капитан-лейтенант Головнин, известный продолжительными страданиями в японском плену, сделал путешествие вокруг света и путевыми своими записками украсил „Сына отечества“ [67] Сын отечества. СПб, 1821. № 4. С. 149. ». В 1820 году в февральской книге «Невского зрителя» Кюхельбекер писал, что между прозаическими статьями первых пяти книжек «Сына отечества» первое место занимает «Путешествие вокруг света» Головнина. «Когда мы услышали, что в „Сыне отечества“ будут появляться время от времени описания пера г-на Головнина, мы обрадовались и приготовились читать статьи занимательные, написанные без всех пустых украшений, восторгов и восклицаний, — мы не ошиблись» [68] Литературно-критические работы декабристов. М., 1978. С. 176. . Будучи в ссылке Кюхельбекер еще раз добрым словом вспомнит «Записки» Головнина в своем дневнике. Приветствуя выход «Путешествия…» отдельным изданием, А. Бестужев-Марлинский в своей статье «Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года» спешит обрадовать читателей сообщением о книге Головнина и поэме Пушкина «Бахчисарайский фонтан». О путешествии Головнина, в частности, говорится: «Первая часть оного посвящена рассказу и описаниям истинно романтическим; слог оных проникнут занимательностью, дышит искренностью, цветет простотою. Это находка для моряка и для людей светских» [69] Литературно-критические работы декабристов. М., 1978. С. 176. . Л. Толстой прочитает записки в 1853 году «с удовольствием» и введет их в круг детского чтения [70] См.: Бабушкина А.П. История русской детской литературы. М., 1948. С. 303. .

Описывать только виденное, испытанное — это не только декларируется автором, но подтверждается каждой страницей. Доподлинность и одновременно живописность сразу были замечены критикой. «Головнин описал свое пребывание в плену японском так искренно, так естественно, — замечал А.А. Бестужев, — что ему нельзя не верить. Прямой, неровный слог его — отличительная черта мореходцев — имеет большое достоинство и в своем кругу занимает первое место после слога Пл. Гамалеи, который самые сухие науки оживляет своим красноречием» [71] Литературно-критические работы декабристов. М., 1978. С. 176. .