Сергей Крившенко - Плавать по морю необходимо

Газета «Владивосток» зафиксировала: в конце XIX века в Приморье случилось небывалое наводнение. Да и вообще, засухи, тайфуны нередко разоряли новоселов. И Гомзяков сетовал:

Но некрасовская вера в силу народного труда побеждала все невзгоды:

Памятник А.С. Пушкину во Владивостоке воздвигнут в 1955 году. Но не пристало нам не знать, что первый памятник великому поэту в нашем городе создал П.И. Гомзяков, автор стихотворения «А.С.Пушкину». Детские годы будущего моряка на Амура, а затем и во Владивостоке были одухотворены чарующим словом автора «Руслана и Людмилы» и «Евгения Онегина»:

Отчизна и святость очагов — все это воспринято у Пушкина и стало своим. Для нас такие пафосно-декларативные и риторические стихи интересны как отражение умонастроений русской военной интеллигенции в конце XIX столетия. Написаны они, судя по всему, к столетию со дня рождения великого поэта (1899), но в них трагически переживается и его гибель:

Эти стихи Гомзяков включил в цикл «Ранние песни», ими открывается раздел «Венки».

Тема Владивостока занимала поэта и в следующие годы. В 1910 году город отмечал пятидесятилетие со дня своего основания, тогда же была издана историческая хроника Н.П. Матвеева. К истории обращался и П.А. Гомзяков. Им были написаны «Юбилейные наброски», которые вошли в его сборник. Поместил их автор после «Ранних песен», понимая, что это лишь эскизы, а не завершенные произведения. Но они интересны как попытки осмысления истории Владивостока его жителем, поэтом и историком. Увы, об этой первой попытке создания поэтической летописи Владивостока забыли наши краеведы. Лишь Борис Дьяченко опубликовал недавно небольшой фрагмент в книге-фотоальбоме «Старый Владивосток».

Начинаются «наброски» с рассказа об основании поста в бухте Золотой Рог: русские люди пробили окно в Тихий океан, на восток:

Автор хорошо знает историю города. Впрочем, он не персонифицирует ее, но в самом рассказе — отголосок воспоминаний первых поселенцев:

Что это — мир чарующей сказки? Нет, это не сказка, а близкий и дорогой нам реальный мир, и поэт стремится найти свое слово, чтобы рассказать о нем. Есть в этом мире манящее, светлое, но есть и то, что и сегодня не может не вызвать удивления: сколько же пришлось принять на свою долю нашим предкам! Вот и для автора этой статьи Приморье — малая родина: мои деды прибыли сюда морем в 1883 году. И поэт многое верно схватывает, воспроизводя годы юности Владивостока.

Вот сопка Тигриная, своим названием обязанная посещением ее владыкой Уссурийской тайги:

Обычай салюта в 12 часов на Тигриной дошел до наших дней (возобновлен в 60-е годы, а погашен в годы перестройки). Автор пишет о тяготах первых дней заселения берега с «зубчатыми сопками»:

В 1880 году Владивосток получил статус города. В нем тогда было около тридцати тысяч жителей. Строились дома, открывались разного рода «заведения», уже «фазаны реже с гор летали к жителям во двор…» В культурном облике «городка» поэт отмечает сочетания, вызывающие улыбку:

В стихи врывается история о «ланцепупах», о которых писал Д.И. Шредер в своей книге «Наш Дальний Восток» [216] СПб, 1897. . Приводя рассказ о том, как «ланцепупы» развлекались стрельбой друг в друга, Шредер отмечал: «…вышеприведенный рассказ я всецело оставляю на совести моего собеседника». Если это и вымысел, то не лишенный правдоподобия. О «ланцепупах» писал и В. Панов, редактор газеты «Дальний Восток» [217] См.: «Тихий океан», 21.Х.1990. Публикация В. Кунавина. . Упоминаются они и в одном из рассказов Евгения Замятина «На куличках» (1913). Но вряд ли эти таинственные «ланцепупы» стреляли друг в друга так безоглядно, повседневно. Коснулся этой истории и Гомзяков: