В. Наумов - Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы.

В отношении к людям у Берия не было ничего партийного, ничего святого. Каждый, кому приходилось иметь с ним дело, всегда мог нарваться на грубость и оскорбление, ни о ком никогда он не отзывался с уважением. Не раз приходил на память знаменитый гоголевский Собакевич, у которого во всем городе не оказалось ни одного порядочного человека, был один порядочный человек — прокурор, да и тот свинья.

Очень отрицательным качеством Берия было подавление инициативы у подчиненных работников. Если вы выступаете с каким-нибудь инициативным предложением, вас сразу оборвут, посадят на место. Любимое выражение Берия было: вот изобретатель нашелся! Чтобы какое-либо наше предложение получило поддержку, надо было поставить вопрос так, что оно вносится по поручению Берия. От подавления инициативы, естественно, серьезно страдали интересы государства.

Мне кажется, в оценке Берия как работника имеется преувеличение его некоторых положительных качеств. Всем известно, что он человек бесцеремонный, нажимистый, он не считался ни с кем и мог продвинуть дело. Это качество у него было. Но с точки зрения того, чтобы понять вопрос, серьезно вникнуть в суть дела, — я бы сказал, что Берия был туповат. Без лести членам Президиума ЦК могу сказать: любой член Президиума ЦК гораздо быстрее и глубже может разобраться в любом вопросе, чем Берия. Когда мы пытались глубже осветить какой-либо вопрос, он обычно говорил — не читайте лекции, вы не изобретатели, вы организаторы. Как можно организовать работу, не разобравшись в сути дела? Берия слыл организатором, а в действительности он был отчаянным бюрократом. Он отгораживался от людей, бывало, неделями, месяцами не принимал работников, ему непосредственно подчиненных. Вопросы рассматривались и решались в канцелярском порядке. У Берия были очень большие секретариаты, документы гуляли от одного референта к другому. Референты сочиняли для него резолюции, которые часто носили абсурдный характер, решение вопросов затягивалось неделями и месяцами. Например. подготовленные по указанию тов. Сталина наши предложения об использовании атомной энергии для мирных целей не рассмотрены до сих пор в течение многих месяцев: не рассмотрены вопросы использования атомной энергии в авиации, в морском флоте. Важнейшие дела не получали движения из-за бюрократической практики в работе Берия. Переписка между секретариатами Берия и Первым Главным управлением приобрела чудовищные размеры. Все основные работники главка занимались тем, что писали записки и проекты постановления, переделывали их. нагромождали вороха бумаги, и часто совершенно не оставалось времени для оперативной работы по руководству научно-исследовательскими учреждениями и предприятиями. И это называется организатор?! Очень опасный и вредный человек.

У Берия была огромная самонадеянность, он считал, что все знает, что все вовремя подметит, вовремя вопрос поставит, вовремя проведет решение. В действительности из-за этой самонадеянности вовремя поставленные вопросы не решались. Вот мы с тов. Ванниковым поставили два года тому назад вопрос относительно применения атомной энергии в морском флоте. Он не рещен до сих пор, и мы теряем драгоценное время.

После смерти товарища Сталина Берия особенно заметно стал демагогически вести игру в экономию. Деньги действительно нужно экономить, они нужны для развития промышленности, подъема культуры, сельского хозяйства. Но в области использования атомной энергии есть вопросы, в которых мы не могли себе позволить чрезмерной экономии. Нам нужно серьезно развивать наши мощности в области атомной энергии. Американцы строят новые большие заводы по производству взрывчатых атомных веществ. Тратят на это дело огромные средства. Когда мы ставили вопрос о новом строительстве. Берия нам. говорил: «К черту, вы тратите много денег, укладывайтесь в пятилетку». Когда пятилетка составлялась, более или менее полно мы могли определить объемы работы только на ближайшие три года, на последующий периоя данных для этого не было, начатые стройки в основном заканчивались в первые три года, на четвертый год оставались переходящие работы, и в 4-м и 5-м годах пятилетки нужно было начинать новые стройки. По наметкам пятилетки в четвертом году объем работ по сравнению с третьим годом сокращался вдвое, а в пятом вдвое против четвертого. Мы не могли с этим мириться. государство не может мириться. Берия же повторял нам: «К. черту, укладывайтесь в утвержденные цифры».

Маленков. Это дело контролировать придется, потому что там деньги расходовали без должного контроля.

Завенягин. Контроль нужен безусловно.

Каганович. Строили не города, а курорты.

Завенягин. То, что строили курорты, — не могу сказать, а города строили хорошие.

Спрашивается, где были мы, работавшие с Берия, что видели, что делали? Я здесь честно, товарищи, должен сказать, что меня Берия не очаровал, когда мне пришлось с ним работать. Меня поразили его антипартийные качества, грубость, бесцеремонность, неуважение к людям. Человек, который не уважает других людей, сам недостоин уважения и доверия партии.

Я временами с большой тревогой думал, что вот помрет товарищ Сталин, будет новое руководство партии, Берия будет пробиваться к руководству. Какую это опасность будет представлять! Видимо, многие товарищи это понимали.

Что приходилось делать? Бывало, что огрызались. Один пример, может быть, товарищ Маленков помнит. Была получена телеграмма из Чехословакии, в которой сообщалось, что программа по добыче урана, которую намечал главк, потребует больших средств. Были приведены явно неправильные астрономические цифры. Прочитав телеграмму. Берия стал возмущаться, ругаться. Мне стало невтерпеж, и я ответил — довольно дурачить людей, мы выполняем решение правительства, которым нам поручено согласовывать с чехами программу добычи. Завышенные дурацкие цифры, которые называются, неправильны, мы их поправим. Снова ругань: «Вот герой». Отвечаю: не герой и не дурак, нечего людей дурачить. «Идите вон». Пришлось пойти вон. Потом Берия отмяк и. пытался смягчить конфликт.

Бывали с нашей стороны попытки убедить Берия. Например, при реорганизации Министерства геологии возник вопрос относительно разведок по урану. Надо сказать, что наше государство неплохо обеспечено урановым сырьем. Мы думаем, что обеспечено лучше, чем все наши возможные противники. Однако значительная доля этого сырья добывается за границей. Важно вести форсированную разведку отечественной сырьевой базы. Мы считали, что в Первом Главном управлении это будет обеспечено лучше. Берия решил: «Нет, вам не надо заниматься разведками урана, пусть т. Тевосян занимается этим». Тов. Тевосян сам считал, что не следовало разведки урана передавать Министерству металлургической промышленности. Естественно — у него цветная металлургия, черная металлургия. Зачем ему поручать еще разведку уранового сырья? Я пытался убедить Берия, говорил ему, что, поскольку нам поручено все дело использования атомной энергии, мы будем лучше заниматься разведками урана, поскольку непосредственно заинтересованы в них и несем ответственность за создание отечественной сырьевой базы. Берия в грубой форме отклонил мои настояния, заявил, что найдет других руководителей в Первый главк, и прибавил к этому ряд оскорбительных замечаний.