Павел Кучер - 1730 год. Август. Переэкзаменовка

– Закон Ома – для всех закон Ома! – Трифон дует на обожженные пальцы. Он только что добыл из недр "по-черному" развороченного ноутбука какой-то обгорелый кусок проволоки, – Чуть батарея не села! – в кадре снова появляется бородатый и стоящий, среди сидящих туристов, "товарисч майор". Злой как черт.

– Продолжайте, пожалуйста! – пилот, похоже, и в самом деле замутил с ним ток-шоу… и поругался…

– Короче, если бы эту операцию проводило не ФСБ, а ГРУ, то нам бы всё равно пришлось вас убивать? – на "товарисча маиора" наседает какой-то растрепанный от азарта шкет.

– С какой это стати "всё равно"? – рычит тот, – Я же вообще ничего не делал! Палец о палец не ударил!

– Вот именно! – Вскакивают сразу несколько "пионеров", – А почему? Вы же согласились на равные права? И после, спокойно смотрели, как бандиты обижают женщин… А ещё военный человек, при оружии!

– Бу-га-га! Это были не бандиты, а сотрудники государственных, – как же вальяжно "товарисч майор" это подчеркивает, – правоохранительных органов! Отряд спецназначения! За их гибель кто-то тут ещё ответит!

– Интересно-о-о, – тянет пацан, – чьи права они тут охраняли? И какому такому государству служили?

– Стоп! – Разбойничий двупальцевый свист заглушает галдеж, – Отставить базар! Задан верный вопрос.

Пилот откашливается. Хрипит и сипит, словно сорвал горло… Немудрено!

– Люди, вы ещё не поняли? Ваша вина, – после запинки, – зафиксирована… Вы ехали в одном автобусе с вооруженными бандитами. Вы все даже не пытались им помешать… или предупредить, принимающих, об опасности. Хотя, вполне могли! Были обязаны, раз согласились на равные права. "Хартия" – закон прямого действия. Она тут "наше всё" – и Конституция, и Уголовный Кодекс, и Декларация прав человека. Ясно?

– Раз так, – прошу предоставить нам, для изучения, обвинительное заключение, в письменном виде, – седой шулер, судя по обволакивающим сознание интонациям бархатного голоса, юрист, – Дело запутанное!

– Дело простое, решается здесь и сейчас! – хрипит пилот, – И будет решено. Для того мы и собрались.

– Вы нас таки просто оштрафуете или сразу в концлагерь? – язвительно парирует кто-то из толпы.

– Кхе-хе! При коммунизме нет тюрем, принуждения или штрафов Принцип простой – "Виновного или прости, или убей", – окрик бородатого перекрывает гомон "пионеров", – Ребята, личный треп – по радио!

Смена кадра. Вид немного со стороны и сверху… Крошечная кучка людей, на маленьком островке, в центре бесконечного океана. Громадная, по настоящему штормовая волна, накатом, пересекает лагуну и плещет на пляж. Никто не обращает на неё внимания. "Хомо хомини люпус эст". Человек человеку – волк. Две группы сидящих слушают хриплые, прерываемые надсадным кхеканьем (то-то он всё свистел), фразы…

– … Сеть автоматически учитывает каждый общественно важный факт или явление, в ходе первичной обработки информации. Формирует контекстное меню. Кто, что сделал, в каком месте и с каким конечным результатом. По аналогии, каждое действие человека, получает оценку. В сумме – рейтинг. Их на деле два. Положительный и отрицательный. Чем активнее член общества, чем больше значительных моментов в его жизни, тем, – степенная пауза, – оба рейтинга больше. Машина не судит – она записывает. Всю жизнь… Тот, кто согласился на равные права, а это – вы, получает текст "Хартии", оружие и личный коммуникатор. Он коммунар. Нельзя лишить коммунара прав. Но, сам коммунар обязан защищать свои и уважать чужие права.

– Позвольте, – седой шулер, с замашками адвоката, – а где право на независимый и беспристрастный суд?

– Судов при коммунизме нет, – пилот чеканит с явным удовольствием, – это же чисто государственный орган насилия!

– Тогда… как же? – гы, а мне тоже интересно. Уж больно лихо здесь решают любые вопросы…

– "Если не знаешь за что убить встреченного тобой – не убивай!" – нараспев, цитирует пилот, – После инцидента ваши личные сетевые рейтинги улетели в минус. Заслуг перед обществом нет. Добро пожаловать в проскрипционный список! – чуть смущается, – В просторечии – на "Скрипку". Теперь вот они, – широким взмахом показывает на притихших "пионеров", – обязаны решить, что делать дальше. Раз вы нашкодили…

– Это же самосуд! – возмущенно вякает седой шулер.

– Ага, – впервые вижу, пилот улыбается, от уха до уха, – но, не произвол. Каждый головой отвечает за лично принятое решение или же за отказ, – снова пауза, – от его принятия. Кхе-хе! Вот так и живем…

– И постоянно следите, не пора ли кого пристрелить? – вклинивается "товарисч майор", – По сумме его грехов, так сказать? Так ведь на тебе самом, мужик, я зуб даю, давно клейма ставить негде!

– Ага, – пилот улыбается ещё шире, – я на этой "Скрипке" с двенадцати лет числюсь. И пока, гляньте-ка – цел. По совокупности рейтингов… Справедливо! Каждый имеет право сделать ошибку и каждый имеет право за эту ошибку ответить головой, как свободный человек. Лично. Кто думает-поступает иначе – бандиты или рабы.

– Вы хотите сказать, – возмущенно брызгает слюнями шулер, – что я должен был лично палить из этого вашего, – выговаривает с видимым отвращением, – "личного оружия" и рисковать получить пулю в ответ?

– Спросите у военного, – пилот тычет мохнатым пальцем в грудь "товарисчу майору", – пусть скажет!

– Я знаю, что он скажет! – убедившись, что угроза "крабику" миновала, хозяйка животины решила тоже влезть в разборки, "со своим пятаком", – Он скажет – "Приказа не было!" Как передавать склады с армейским вооружением Дудаеву – приказ был. Устный. Когда мы, из Грозного, зимой, голые убегали. А нас защищать – нет! Защитники Отечества… Пи-и-и-и! – и эту на матерщину потянуло, – Как самим чего надо, никакой приказ не удержит, а как неохота – это главная отмазка. Я "Хартию" тоже читала! Не фиг… Пи-и! … козел!

Смена кадра. Вернее, камера медленно-медленно обегает замершие в напряженной работе мысли лица. Туристов, эскортниц, "пионеров"… хозяйки "крабика", играющего желваками "товарисча майора". Вот так представление. Боюсь, что зря я от водки отказался. Без хорошего стопаря могу и не заснуть… Ёшкин кот!

– Преступные дела и намерения. "Непротивление злу насилием – смертный грех без срока давности", – шулер про себя проговаривает звучные словосочетания, словно бы перечитывает в голове текст, – Да вы, батенька, – он сочувственно озирает "товарисча майора", – по местным меркам – матерый рицедивист!

– Сам ты, – не остается тот в долгу, – расхититель социалистической собственности. Бу-га-га! В особо крупных размерах… Забыл, что за это, по советским законам, – скривился, пока произносил, – полагается?

– Здесь вам не тут! – с комической интонацией передразнивает отставника шулер (и как они недавно вместе выпивали?), – действия, совершенные на территории другого государства, под их "Хартию", вообще не подпадают. Специально выяснял! Им вообще, до лампочки, кто что сотворил – был бы человек хороший.