Андрей Ваджра - Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии

В контексте вышеприведенного мировоззрения идет последующее развитие не только европейской идеологии, но и материальной жизни западной цивилизации. Так, уже XVII век ознаменовался интенсивным развитием физических и математических наук, которые стимулировали технические и технологические нововведения в материальной жизни Европы. Впервые человек начинает осознавать могущество собственного разума, способного диктовать свою волю природе, а потому и Богу, ее создавшему.

Однако данный феномен был не случаен, вся средневековая теология наполнена противоречием, заключающимся в том, что, с одной стороны, Бог есть абсолют, такая полнота бытия, которая не нуждается ни в каких дополнениях, а с другой — Бог творит мир, а значит, все–таки имеет потребность в нем как в материале для достижения собственной абсолютной полноты. Несамодостаточность Творца (о которой никогда не говорилось, но которая, с определенного момента, всегда имелась в виду) позволяет европейцам разработать концепцию Человека как самостоятельного существа, объявив его высшим проявлением материального мира. Более того, эмансипированный от божественной воли, он превращает материальный мир в свою вотчину. В связи с этим стоит вспомнить такого мыслителя эпохи Возрождения, как Пьетро Помпонацци (1462 — 1524), с его так называемой двойной истиной. В соответствии с его концепцией, Бог есть абсолютная истина, но она не познаваема и созерцается лишь в вере (и в этом он не выходил за теологические рамки). Однако наряду с этим существует и чувственный, материальный мир, живущий в соответствии с закономерностями, которые доступны познанию. То есть по сути, мир дихотомировался в соответствии с новым критерием — манипулируемостью.

Вместе с тем идеологи эпохи, которая оказалась между Возрождением и Просвещением, соизмеряя сущность и бытие человека с природым миром, не смогли удержаться от соблазна провести параллели между первым и вторым.

Рассматривая индивида во всех его проявлениях с методологических позиций изучения органической и неорганической природы, они формулируют концепцию человека как существа, детерминированного некими природными законами. В связи с этим процесс овладения природой при помощи научных подходов, на определенном этапе своего развития, естественным образом становится подходом к познанию самого человека. Точнее, «познание» человека как божественного создания, чем до этого момента занимались религия и философия, заменяется его «овладением» в форме «исследования».

Разница между первым и вторым подходами в том, что религиозное и философское «познание» не выходило за рамки созерцательности, всегда подчеркивая трансцендентальную, непознаваемую сущность человека как творения божьего. И для религии, и для философии он оставался таинством, тем, что нельзя взвесить, обмерить, посчитать. Научное же «исследование» человеческого естества, как «овладение», исходило из предположения об изначальном существовании неких «законов», которые регулируют и направляют человеческое существование, на основании которых можно построить «схемы» , позволяющие использовать эти «законы» для манипулирования самим человеком.

Тот же вышеупомянутый Марсилио Фичино констатировал, что душа постоянно несчастна в человеческом теле, что она страдает и исполнена бесконечной тоски и что разрешить ее мучения можно лишь усовершенствованием своей жизни (это та концепция, которая будет поднята на щит протестантизмом). Таким образом, в качестве « мастерской» уже рассматривается не только природа, но и сам человек.

Итогом всего вышеизложенного становится тотальное опредмечивание человека как такового. После эпохи Просвещения он предстает не как некая тайна, а как рядовое явление природы, как безличный объект исследования и экспериментирования, как обычный феномен в общем ряду таких же феноменов.

Концептуальное разрушение человеческой « особости» низвело как отдельного индивида, так и социум к объекту эмпирического исследования и экспериментирования, где этические нормы утратили свою действенность, уступив место сугубо прикладной рациональности и целесообразности.

Оплодотворенная идеями рационализма и «британского эмпиризма» философия с течением времени реплицирует свои научные производные: психиатрию, психологию, социально–политические, экономические и организационные науки. В дальнейшем именно эти дисциплины будут определять то, что есть человек и чем является его бытие.

Идеальные, теоретические представления о человеке, оказывая мощное воздействие на массовое сознание, сформировали его психологию и особенности материальной жизни. Вместе с тем сведение его лишь к предмету исследования и абсолютизация науки закладывают к началу XX века (благодаря их суперэффективной манипулятивности) основы концептуальной однообразности, которой до этого момента человечество не знало. Если до конца XIX века мир пребывал в состоянии поликонцептуальности, обладая широким спектром духовных и интеллектуальных проявлений, то после того как цивилизационные успехи, основанные на техническом превосходстве западных стран, привели к доминированию исключительно научных методов в подходе к познанию реальной действительности и взаимодействию с нею, мир оказался в узких рамках западной аксиоматики, намертво привязанной к научной методологии.

Восприятие же научного подхода, как единственно адекватного, привело к тому, что «научность» стала синонимом истинностии дала возможность для оформления любой, далеко не однозначной, но удобной для правящих кругов идеи, как единственно верной.

Логика этого довольно проста: при рассмотрении в сфере человеческих отношений определенного явления с использованием научной методологии формулируется ряд «объективных» законов (аксиом), якобы адекватно отражающих реальную действительность. В рамках данного явления они объясняют все и вся, тем самым моделируя «действительное» положение вещей. При этом любая попытка выйти за рамки этого смоделированного «действительного» положения вещей рассматривается не только как антинаучная, но и как реакционная. А любой ее сторонник, рано или поздно, объявляется мракобесом и даже врагом всего «прогрессивного человечества» (т.е., как это ни странно, вроде бы непредвзятая, внеценностная логика приводит к ценностным суждениям).

Проекция научных методов «овладения» природой на сферу межчеловеческих отношений создала предпосылки для возникновения невероятно эффективного метода «овладения» умами людей, при котором происходит скрытое, ненасильственное подавление инакомыслия и создание концептуальной однополюсности в масштабах всего человечества. Таким образом, проецирование научных методов «исследования–овладения» природой на суть и бытие человека привело к концептуальной тоталитарности и практически к полному контролю со стороны носителей «истинной концепции», над сознанием человеческих масс, попадающих в зону ее влияния. Позднее же все человечество оказалось «заложником» западных идей не только в сфере адаптации материального мира «под себя», но и в сфере духовно–психологического и социально–политического бытия, формирующегося прежде всего представлением об «истинной сути» Человека.