Пьер Монте - Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура

Египетское войско Мединет-Абу

Во времена Хоремхеба в египетском войске появляются хетты, а во времена Сети I – «морской народ». Гвардия Рамсеса II целиком состояла из шерденов: высоких, худощавых, хорошо сложенных бойцов. Египетские художники отличались большой наблюдательностью и очень точно передавали отличия между египтянами с их правильными чертами лица и неграми с плоскими лицами, костлявыми ливийцами и горбоносыми семитами. На стене храма в Абидосе мы видим отряд наемников, которые, судя по их виду, были набраны фараоном из числа европейцев. В результате успешных походов против ливийцев и «морского народа» Рамсес III захватил множество военнопленных. Первым делом на них, словно на скот, было поставлено клеймо с царским именем, и вскоре, пройдя необходимый курс дополнительного обучения, они стали воинами египетской армии.

Воинское обучение сводилось к строевому маршу и рукопашному бою. Любимыми развлечениями фараона были борьба и состязания между самыми ловкими воинами, которых приглашали даже ко двору. Замечательные изображения военных турниров сохранились в Мединет-Абу. Родственники царя и правители номов прогуливаются с веерами в руках. Закрепленные в волосах подвески спускались на лицо. Их сопровождают несколько иноземных царьков, как позднее беглец Хадад, враг Давида. Нетрудно отличить бородатых сирийцев – у них широкие кушаки и длинные волосы, стянутые лентой. У негра в ушах большие серьги, а волосы украшены страусовым пером. Хетты и ливийцы выступают в парадных одеяниях. Все хором приветствуют фараона: «Ты подобен Монту, владыка, да будешь ты жив, здоров и силен, наш милостивый господин. Амон отдал в руки твои этих злодеев, иноземцев, осмелившихся пойти против тебя».

Но вот соперники выходят на арену. Первая пара – мужчины, вооруженные палками, в воинских набедренниках с большим треугольным передником, обращенным острым концом вниз. Левое предплечье у каждого защищено нарукавником, правая рука – в кожаной перчатке, на подбородке и обеих щеках толстая повязка, которая крепится к налобной ленте. Один из соперников кланяется наследному царевичу, военачальнику армии, который ободряет его словами: «Да будет все по сердцу твоему, по сердцу твоему, о мой боец!» Другой соперник воздевает руки к небесам. И вот схватка начинается. Соперники наносят удары друг другу палками наотмашь, защищая лицо левой рукой. Один из них подзадоривает противника: «Берегись! Я покажу тебе руку истинного бойца!»

Вслед за ними на арену выходят борцы. Египтянин, обхватив руками своего противника-ливийца, отрывает его от земли, тот пытается укусить его за руку. Египтянин кричит: «Осторожнее, ты, кусачий сириец [так]! Фараон, да будет он жив, здоров и силен, со мной, против тебя!» Эти слова могут означать, что фараон вот-вот вмешается в поединок и накажет борца, столько грубо нарушающего правила честного единоборства, или же что недостойное поведение не сможет помешать египетскому герою доказать повелителю свою силу. А вот сошлись в борьбе два египтянина. Тот, что слева, схватил противника за ногу и, используя казарменную лексику, обещает повергнуть его на землю перед фараоном.

В последней сцене мы видим египтянина, возможно победителя предыдущей схватки, который борется с негром. Судья ободряет своего соотечественника, хотя это и не по правилам: «Помни, твой милостивый владыка фараон, да будет он жив, здоров и силен, смотрит на тебя!» Египтянин обхватывает негра руками, поднимает и, прежде чем опрокинуть на землю, говорит: «Ты повержен, грязный негр! Вот я сейчас растопчу тебя в крошево перед фараоном!» Это решающий момент схватки. Дальше мы видим негра, стоящего на четвереньках. По-видимому, он признал себя побежденным, потому что египтянин стоит с поднятыми руками. «Амон вечно цветущий, победитель чужеземцев! Великий полк Усермаатры-предводителя завоевал все земли!»

Таким образом египетская гордость удовлетворена. Можно лишь предполагать, как отреагировал бы двор, если бы победа досталась чужеземцу. Однако автор барельефа, изображающего сцены из жизни египетского воина, ничего не рассказал нам ни о том, что ждало побежденного, ни о том, какую награду получал победитель. Зато он показал нам, с каким выражением наблюдают за боем иноземные царьки, сидящие во втором ряду. Судя по их холодным, непроницаемым лицам, это зрелище не доставляет им никакого удовольствия.

Во времена Девятнадцатой и Двадцатой династий египетскому воинству неоднократно выпадала возможность проявить свою доблесть. Если верить официальным отчетам и изображениям на барельефах, особенно тем из них, которые повествуют о победах Сети I в Палестине и кампаниях Рамсеса III против ливийцев и «морского народа», военные походы предстают перед нами в виде драмы в четырех действиях: в первом воинам раздают оружие и войска выступают; во втором разгорается великая битва в чистом поле; в третьем египтяне осаждают и берут город; и, наконец, в четвертом с триумфом возвращаются в Египет. При Рамсесидах в большинстве случаев все происходило примерно так, и все же победа, как и сегодня, иногда доставалась и противнику. Египтяне не любили вспоминать о своих поражениях, но мы знаем, что бывали сражения, когда врагам удавалось наголову разбить египетское войско. Например, в конце Девятнадцатой династии хеттский царь Суббилулиумма не только разгромил египтян, но и гнал их через всю Сирию, желая отомстить за смерть своего сына, подло убитого в Египте, куда он отправился по призыву фараоновой вдовы. Однако в целом эпоха Рамсесидов была для египтян более чем удачной. Последуем же за ними в их победоносном марше.

Прежде чем приступить к военным действиям, фараон обычно созывал своих советников; нередко это делалось даже в том случае, если царь уже принял окончательное решение. Именно так поступил Камос, один из освободителей Египта, когда, вдохновленный Амоном, он решился напасть на гиксосов, оккупировавших всю Дельту и Верхний Египет вплоть до четырнадцатого нома; те намеревались распространить свою власть и культ своего бога Сутеха на весь Египет. Советники Камоса опасались слишком поспешных действий и предпочитали выждать, чтобы не ухудшать и без того непростое, но хотя бы привычное положение дел. Однако царь имел свои соображения на этот счет, поэтому было принято решение выступать. Мы не знаем, как обстояло дело: послал ли фараон к гиксосам гонца с вестью о своем решении или же захватчики узнали о нем, лишь когда увидели приближающиеся с юга египетские войска. В древности восточные правители часто вели переписку. Они посылали друг другу намеки, угрозы, требования или жалобы, извещали друг друга о рождениях, похоронах или интригах сторонников одного или другого царя. В двадцать первый год правления Рамсеса II (1280 г. до н. э.) был положен конец вражде между египтянами и хеттами; обе стороны подписали договор, составленный по всем правилам – с преамбулой, многочисленными статьями и заключением – и скрепленный государственными печатями. Долгое время этот договор считался самым древним в мире. Сегодня мы знаем и несколько более древних, однако до нас не дошел ни один документ, возвещающий об объявлении войны. Я, однако, склонен полагать, что такие документы должны были существовать, поскольку, как мы увидим далее, гиксосы и египтяне активно обменивались посланиями.