Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Более точные директивы, направленные на активизацию японской политики на Дальнем Востоке, содержались в основном приказе № 24 от 5 марта. «Цель сотрудничества, осуществляемого в рамках договора оси, заключается в том, чтобы как можно скорее заставить Японию приступить к активным действиям на Дальнем Востоке». Все это должно было устранить Англию и удержать Америку от вступления в войну, поскольку она не имеет сил для борьбы с Японией. Через три недели Гитлер сообщил своим адмиралам, что Япония должна напасть на Сингапур «как можно скорее», не опасаясь Америки, поскольку та никогда не сможет справиться с японским военно-морским флотом.

В марте в Берлин прибыл Мацуока, что дало немцам возможность оказать давление лично на него. После их первой встречи 29 марта Риббентроп почти все оставшееся время убеждал японского коллегу в слабости американцев. Американские подводные лодки, например, по его мнению, были так слабы, «что японцам не стоило даже беспокоиться о них». Во время переговоров в следующие два дня Мацуока высказал японские опасения по поводу Америки и описал опасность пяти-или даже десятилетней войны с США. Но Риббентроп и слышать об этом не хотел. Америка, заверил он Мацуоку, позабыв о своих прежних предупреждениях, не будет воевать, даже если Япония нападет на Филиппины. Американцы не посмеют и носа высунуть с Гавайев, и потому японцы должны смело идти вперед, «иначе упустят уникальную возможность в истории» (вся история для Риббентропа была полна «уникальными возможностями»).

1 апреля Гитлер сам беседовал по этому вопросу с министром иностранных дел Японии. «Никогда еще в человеческом воображении не было лучших условий для совместных действий стран оси… редко, когда риск поражения был так мал». Англия воюет, США безоружны, на границе СССР стоят сто восемьдесят дивизий, а Германия не имеет на Дальнем Востоке никаких интересов – чего же еще японцам нужно? Заговорив об Америке, фюрер объяснил, что перед этой страной открыты три возможности: вооружаться, помогать Англии или ввязаться в войну на два фронта. Первые две требуют слишком много времени, а третья просто стратегически немыслима. Поэтому Америку можно вообще не принимать во внимание. Мацуока согласился со всеми этими доводами, но заметил, что, к сожалению, не все в Японии так думают. «Определенные круги» в Токио сильно осложняют ему жизнь, объяснил он, и поэтому сейчас он не может дать никаких обещаний по поводу Сингапура. Он может сказать лишь одно: Япония нападет на него, но когда – неизвестно. Разочарование Гитлера было таким явным, что Мацуока поспешил заверить его, что вся проблема Японии заключается в том, что она «пока еще не нашла своего фюрера».

4 апреля состоялась еще одна встреча Гитлера с Мацуокой, которая представляет большой интерес. Мацуока снова заговорил о том, что Америка вполне может ответить ударом на удар, если Япония нападет на Сингапур. Гитлер заявил, что это нежелательно, и заверил министра иностранных дел Японии, что Германия все предусмотрела. Это было уже что-то новое – Гитлер заявил, что «Германия со своей стороны немедленно примет меры, если Японии придется воевать с США». Обстоятельства и причины, которые могут привести к военному столкновению с ними, не имеют значения. «Не важно, с кем США начнут воевать первыми – с Германией или Японией. Германия нанесет свой удар без промедления». Тогда Мацуока сообщил Гитлеру, что Япония на самом деле уже готовится к войне с Америкой и, поскольку конфликт неизбежен, обдумывает вариант нанесения первого удара. Гитлер полностью одобрил это решение.

Несмотря на то что после войны отрицалось, что Гитлер во время этой беседы одобрил решение Японии напасть на США [140], совершенно очевидно, что Гитлер, по крайней мере, прекрасно понимал, что экспансия Японии на юг приведет к вмешательству Америки в войну, и был не только готов к этому, но и подталкивал японцев к вооруженному столкновению с США.

Немецкое военное командование тоже проявляло активность, убеждая японцев начать войну именно в это время. Когда в апреле адмирал Номура сказал Редеру, что японцы не могут вступать в войну с Британией и США, пока не будут решены все ее восточноазиатские проблемы, Редер назвал это «большой стратегической ошибкой». Япония должна воспользоваться представившейся ей «уникальной возможностью» захватить Сингапур. А в Вашингтоне, как мы уже видели, Беттихер убеждал японского военного атташе в том, что Америка слаба и вся ее политика – чистый блеф [141].

В течение лета 1941 года Риббентроп делал все, чтобы поддержать интерес Японии к Сингапуру, а в октябре уделил много внимания попыткам Америки напугать Японию. Все это, уверял он, «одна лишь маска». Америка уже сейчас истощена до предела и не представляет никакой опасности. Не трогая Филиппин, Япония может наносить «решительные удары» на Дальнем Востоке, не боясь вмешательства Америки. В ноябре, когда немецкое наступление в России захлебнулось, немцы стали особенно напирать на то, что американцы не смогут помешать японцам, в каком бы районе Дальнего Востока они ни нанесли удар. Сообщениям Беттихера об американской слабости придавалось теперь особое значение. Риббентроп беспокоился, что японцы не воспользуются «слабостью Америки» и упустят свой шанс. Ссылаясь на оценки Беттихера, касающиеся объемов американского производства, он велел Отту дать понять японцам, что они могут нанести удар в любой момент, не опасаясь, что Америка вмешается в войну [142].

В этом втором аспекте японской политики Америка стала центральным фактором, и, соответственно, на это были направлены расчеты немцев. Не обращая внимания на многочисленные признаки того, что японская экспансия на юг вызовет вооруженную акцию со стороны Америки, немцы толкали своего союзника на путь агрессии. Случайные предупреждения о том, что в отношении Филиппин надо действовать крайне осторожно, тонули в общем подстрекательском тоне. Берлину было заявлено, что Филиппины будут представлять собой главную угрозу для существования нового порядка и должны быть включены в Великую восточноазиатскую сферу. Японцы хорошо понимали, как, впрочем, и немцы, что США не останутся в стороне даже в том случае, если Япония захватит один Сингапур. Гитлер и Риббентроп охотно верили докладам Беттихера, но если они и вправду верили в то, что Америка из-за своей слабости не вмешается в войну, то почему же они так боялись японского нападения на Филиппины? Вполне возможно, была определенная надежда на то, что японцам удастся повторить в Азии немецкий блицкриг, хотя японцы смотрели на дело более реалистично – они понимали, что их ждет длительная война. Кроме того, события развивались очень быстро, и все планы немцев смешал провал операции «Барбаросса». Немцы надеялись, что быстрые удары в Европе будут подкреплены столь же быстрыми ударами на Дальнем Востоке, и поэтому Америка лишится всяких оснований для вмешательства в войну. В любом случае по реакции Германии на амбициозные планы Японии было хорошо видно, что немцы готовы были пойти даже на риск вступления в войну Америки, лишь бы только заставить японцев воевать.