Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

«Как раз то, чего нацизм пытается добиться в Германии» (доклад вашингтонского посольства министерству иностранных дел от 14 июля 1937 г.).

Нейрат говорил Додду, что преувеличения, постоянно встречающиеся в немецких газетах, «ужасно его раздражают».

Такие же цифры привел Герингу и посол Буллитт, который добавил, что если потребуется, то в Америке «хватит деревьев, чтобы развесить на них все пять миллионов американцев, говорящих на немецком языке».

То же самое писал в своих мемуарах и Притвиц. Он считал, что американцы немецкого происхождения внесли большой вклад в формирование в стране «буржуазных представлений о порядке и законности», но никогда не были политическими лидерами.

Самым ярым противником нацистского режима был Мессершмитт, который в 1933 году обрушился на немецкое правительство с яростной критикой.

Сам Додд писал в своем дневнике: «Совершенно ясно, что в здешних официальных кругах растет ко мне неприязнь».

Рузвельт писал: «Письма Додда нагоняли на меня страшную тоску – таких писем я никогда больше не читал».

По словам одного американского дипломата, Рузвельт к тому времени уже понял, что изменить режим Германии изнутри не удастся, поэтому решил назначить в Берлин посла, прошедшего хорошую дипломатическую школу.

Кеннеди, по утверждению Дирксена, говорил ему, что из всех дипломатов президент Рузвельт прислушивается к мнению только Вильсона и его самого.

На самом деле опасения Рузвельта по поводу политики Германии и Японии были высказаны еще в 1933 году.

Муссолини, любивший насмехаться над физическим недостатком Рузвельта, заявил, что эти обращения являются «результатом его полиомиелита».

Немецкая пресса часто заявляла: «Настоящие американцы живут только на Среднем Западе».

Рузвельт писал: «Я не хочу принимать законы, которые заранее предписывают, что мы не должны делать в случае войны, и не позволят нам пустить в ход все наше влияние, чтобы избежать ее».

Немецкий посол в Лондоне сообщил Галифаксу, что, по его мнению, США вмешаются в англо-немецкую войну не в течение месяца после ее начала, а через два дня.

Тем не менее Дикхоф выражал беспокойство по поводу перевооружения американского флота.

Вайцзеккер так отозвался о «Часе Геббельса»: услышав голос Геббельса, американцы «тут же выключают радио».

Риббентроп назвал ее «абсурдной, очень грубо сработанной фальшивкой».

Ряд публицистов в Берлине называли жену президента Рузвельта «одной из самых ярых поджигательниц войны, воплощением испорченной американской женщины».

Существует много доказательств того, что миссию Уэлльса никто на Вильгельмштрассе не рассматривал всерьез.

В качестве примера Томсен сообщил в Берлин, что британские суда ремонтируются на американских верфях в первую очередь.

Томсен был уверен, что Рузвельт хорошо понимал, что Черчилль в данном случае блефует.

Рузвельт писал о том, что на португальских островах, возможно, будут размещены «американские силы обороны для защиты этих островов».

Черчилль информировал британское министерство иностранных дел, что если эти острова окажутся в опасности, то Рузвельт захватит их – он «держит для этого мощные силы».

Америка ввела следующие санкции против Японии: эмбарго на оружие – 14 декабря 1937 г., эмбарго на промышленные товары – 20 декабря 1939 г., на сырье – 2 июля 1939 г., на металлолом – 30 сентября 1940 г.

Однако немецкие консулы не всегда следовали этому совету. В июне 1940 г., например, консул в Новом Орлеане произвел фурор своим заявлением о том, что Германия не забудет, что, «пока она боролась за свое существование, Америка помогала ее врагам».

Доклады Беттихера, подписанные Томсеном, обычно отсылались в «Генеральный штаб» и Госдепартамент, а копии – в министерство иностранных дел. Мы будем называть их «беттихер». Генерал использовал немецкое слово Generalstab, однако ни организация, выполнявшая в Америке функции этого органа, ни военные традиции этой страны не имели ничего общего с немецкими.

В июльском и ноябрьском докладах комментарий по поводу американской мощи очень краток и тонет в потоке сообщений, общее содержание которых создавало совершенно противоположное впечатление.

Такое объяснение дал автору доктор Томсен во время нашего разговора в Гамбурге 8 ноября 1963 г. Томсен также отметил, что Беттихера невозможно было ни в чем переубедить.

Подобная характеристика руководства флота, как сторонника вступления в войну, в противовес нейтральной армии, встречается и в депеше, пришедшей в Берлин из Лиссабона. Посол в Португалии цитирует в ней слова американского военного атташе в Лиссабоне.

Муссолини тоже упражнялся в насмешках над американским военно-морским флотом того времени, назвав его в разговоре с Риббентропом «дилетантским» и «годным разве только для спортивных состязаний. Как и вся британская армия», – добавил он.

Муссолини прокомментировал введение чрезвычайного положения со своим обычным цинизмом: «Ни одной страной еще не управлял паралитик».

Беттихер почти всегда ставил на своих отчетах гриф «совершенно секретно», даже если в них содержалась самая обыкновенная, доступная всем информация, а поскольку его депеши были очень многословными, то шифровальщикам посольства приходилось трудиться не покладая рук.

Томсен рассказал автору, что открытый разрыв отношений с атташе, вероятно, и стал причиной его отзыва из Вашингтона и еще более ухудшил и без того напряженные отношения между Германией и Соединенными Штатами.

Впрочем, есть свидетельства того, что Риббентроп не всегда был недоволен отчетами генерала, по крайней мере, он разделял презрительное отношение атташе к американской мощи.

Эти идеи мы находим в речи Гитлера, произнесенной 16 мая 1933 г.

«Я решил последовать примеру США», – заявил Гитлер в речи, произнесенной 28 апреля 1939 г., коснувшись вопроса о членстве в Лиге Наций.

Уэлльсу было заявлено, что Германия считает Восточную Европу своей Мексикой.