Мария Гимбутас - Балты. Люди янтарного моря

Возникшее со II века до н. э. различие в местных погребальных обрядах позволяет дифференцировать отдельные балтийские племена. И эти особенности сохранялись на территории вплоть до начала исторического периода. Устойчивый характер погребальных обрядов, заметный по величине кладбищ – в некоторых из них содержались сотни могил, образовавшихся в течение нескольких веков, – подтверждает наше основное предположение о стабильности жизни балтийских племен в продолжение железного века.

Рис. 37. Могила воина в выдолбленном из ствола дерева гробу. По обе стороны щит и копье, горшки с провизией размещены в изголовье (II или III в. до н. э.), погребение Виекау. Земланд

Строящиеся на месте уже имевшихся новые поселения говорят о длительном безмятежном существовании. Нет свидетельств о переселениях, передвижениях людей или вторжениях в балтийские земли. На протяжении «золотого века» балты владели теми же самыми землями, что и во времена раннего железного века: от низовьев Вислы на востоке до бассейна Оки на западе, от бассейна Даугавы-Двины на севере до верховьев реки Великой на северо-востоке России и до болот Припяти на юге. Находки свидетельствуют об удивительных переменах: росте населения, расширении сельскохозяйственных угодий, производстве металлов и торговле, а также о сосредоточении богатства в одних руках, то есть образовании индивидуальной собственности.

Холмовые укрепленные поселения считаются типичными балтийскими образцами раннего периода. Но они уже не отвечали требованиям растущего населения и изменившейся материальной культуре. Начиная с I века и позднее люди начали расселяться по склонам и на прилегающей территории, иногда охватывающей от 10 000 до 20 000 кв. м.

Холмовые укрепленные поселения продолжали существовать, но с увеличением численности людей стали складываться более крупные поселения, ради своей безопасности размещавшиеся поблизости от небольших земляных укреплений. Относительно меньшие, чем территория, окружавшая деревенскую коммуну, земляные укрепления имели более высокие крепостные валы, более глубокие рвы и склоны в виде террас, выстланных камнями.

В ширину крепостные валы составляли 20 м и до 5 м в высоту, они строились из прекрасных толстых длинных деревянных столбов и засыпались землей и камнями. В ряде мест земляное укрепление окружалось крепостными валами и деревянными стенами. Внутренняя площадь укреплений была невелика, обычно не более 100 кв. м.

В некоторых случаях внутри укреплений обнаруживаются следы одной или двух деревянных структур, скорее всего предназначенных для защиты. Холмовые укрепленные поселения первых столетий нашей эры стали прототипами феодальных замков, вокруг которых также вырастали деревни арендаторов или городки для обслуживавших замки.

В «Германии» Тацит пишет, что эсты сеяли зерно и выращивали другие плоды, «трудясь более прилежно, чем ленивые германцы». Неудивительно, что балтийские племена, заселившие плодородные восточнопрусские земли, произвели на него более благоприятное впечатление своей деятельностью, явно отличаясь от активных германских племен, живших на южном Балтийском побережье.

Насколько слова Тацита подтверждаются археологическими находками? Когда он писал, балтийская культура все еще находилась на стадии раннего железного века, период расцвета культуры металла начнется примерно после 100 года. Археологические находки отражают развитие сельского хозяйства в II и III веках, когда в погребениях появляются многочисленные железные топоры, тяпки, серпы и косы.

В 1961 году была вскрыта могила земледельца, датируемая II или III веком, в ней обнаружены железные лемехи, фрагменты железных накладок на деревянные плуги, огромный серп («нож для кустов» с зазубренным лезвием), ножи, топоры, долота, шилья, кресала. Могила находилась на кладбище в Швайкарии близ Сувалки на территории, заселенной племенем судовян.

Как предполагают, железные лемехи прикреплялись горизонтально или с помощью небольшого угольника к деревянному плугу. Находки обнаружили на лесистой и холмистой территории, скорее всего, плуг использовался после того, как деревья выкорчевывали и сжигали, чтобы очистить пашню от корней и других остатков. Эти лемехи оказались самыми ранними находками такого рода не только в балтийской зоне, но и во всей Северо-Западной Европе.

Деревянные плуги, изготовленные из верхних частей деревьев, продолжали использоваться в Средние века и позднее. Наверняка применялись деревянные бороны – об этом свидетельствуют ранние заимствования из финноугорского в балтийский для названия этого орудия труда. Железные мотыги обнаружены в тяжелых глинистых почвах бассейна реки Лиелупе, в Центральной Латвии и в Северной Литве.

Наряду с большими и маленькими железными серпами, известными еще с раннего каменного века, постепенно входила в обиход коса, распространяясь к востоку от равнин Восточной Пруссии в Восточную и Центральную Литву и Латвию. В этих районах она заменяла серпы, тогда как на возвышенностях Западной Литвы, в Латвии, Белоруссии и Центральной России продолжал использоваться серп.

География использования серпа и косы в зависимости от равнинного или холмистого характера местности осталась той же и на протяжении последующих столетий. Даже сегодня на песчаных возвышенностях и приозерных территориях моренной зоны литовцы и латыши по-прежнему используют серпы, как и живущие в болотистом Полесье белорусы. В доисторические и исторические времена умение работать косой было прерогативой мужчин, а серпом – женщин.

Кроме пшеницы, проса и ячменя, известных достаточно давно, в амбарах деревень со II века и позднее появились рожь и овес. Пшеница, просо и ячмень обнаружены в огромных количествах. Как и в бронзовый, и ранний железный век, среди пшеничных зерен были распространены Triticum diccocum, spelta, vulgare и compactum, наиболее распространенными считались diccocum и spelta.

Обычно хранилища устраивали на территории жилищ. Одно из самых интересных обнаружено в холмовом укрепленном поселении Гуркальнис в Центральной Латвии, оно представляло облицованную камнями и покрытую берестой яму диаметром 2 × 2,5 м и глубиной 30 см, вмещавшую около 20 кг зерна всех упомянутых выше сортов. В яме найдены остатки обгоревшего хлеба, бронзовые украшения, железный наконечник для копья и шесть потертых римских монет. Одна из монет относится к периоду правления Марка Аврелия (161–180), другие не поддаются расшифровке. Различное зерно перемешано, – вероятно, таким образом оно и хранилось, – а затем из смешанного зерна получалась мука и выпекался хлеб.