Владимир Жуков - Север выходит на связь

— Ленинградский? Это когда за «Северы» награждали?

— Да… Человек двадцать удостоены, а заслужили — сотни.

— Вас-то лично отметили?

Михалин с гордостью показал на свой орден Красной Звезды.

— Позже, по линии лаборатории. Но — доволен.

Гость пожал плечами.

— Мне кажется, вы излишне скромны. Видели у Асеева лауреатский значок? «Север» куда больше значит.

— Ну, уж больше! У Асеева изобретение. Я же — только разработчик. Удачное решение на базе прежнего опыта.

— Важен результат. Знаю, сколько труда положено. Мне ведь тоже пришлось голову поломать над новой системой эксплуатации ваших радиостанций.

— Не отрицаю, — спокойно, как бы отдавая дань вежливости, подтвердил Михалин.

Гость оживился:

— Спасибо за признание! Я, между прочим, имею теперь служебное отношение к представлениям. Правда, не так легко провернуть вопрос о премии, но, если дадите добро, охотно возьмусь. Надо вот только определить круг лиц. За числом особенно не стоит гнаться.

Глаза у Михалина потемнели. И тут же вдруг заиграли в них хитроватые огоньки. Вырвал из тетради лист, взял со стола автоматическую ручку и, отдавая ее гостю, предложил:

— Пишите…

Гость записал одну фамилию, вторую, третью. На шестой остановился:

— Вы что, шутите?

А Михалин продолжал диктовать длиннющий список.

— Всех пишите. Или никого!

Гость сердито поднялся со стула, надел пальто, торопливо попрощался. Стоя у дверей бросил:

— Если надумаете, позвоните, — он назвал номер и ушел.

Михалин телефона записывать не стал. Смотрел в открытое окно, в темень, рассвеченную светлыми еще окнами в домах, и улыбался.

Так вот, хитровато улыбаясь, и встретил он пришедшего вдруг старого приятеля Касьяна Качарского. С «Омеги» еще началась их дружба.

— Кто это от тебя только вышел? Се-ердитый!

— Искатель славы и наград, — сказал Михалин. — А в общем, не интересно… Если не ужинал, то давай вместе. Идет?

Они по обыкновению просидели допоздна. Заговорили о радиотехнике и уж не могли остановиться. И, как всегда, рьяно, неистово пререкались. Но это уже был другой спор — профессиональный, и цель у спорящих была одна.

Каждую весну, начиная с шестьдесят пятого года, в Праздник Победы, в залитую кумачом и солнцем Москву со всех концов страны съезжаются бывшие партизанские радисты. Их встречи происходят на Садово-Кудринской улице, у здания Академии общественных наук. Здесь через полгода после начала Великой Отечественной войны была организована специальная школа радистов.

На первых двух встречах не смог присутствовать один из вдохновителей и организаторов школы генерал-майор технических войск в отставке Иван Николаевич Артемьев. Неотложные дела держали его вдали от столицы. Если бы не это обстоятельство, быть бы на партизанских встречах и Михалину. Артемьев очень хотел познакомить автора «Севера» с теми, кто на этих радиостанциях работал во вражеском тылу. Ведь он, Артемьев, стоял у колыбели «Севера» — был связан с разработкой первых образцов «Омеги». Потом, в войну, волею судеб возглавил связь всего партизанского движения и заказывал Ленинграду для партизанских отрядов и соединений «Северы». Сотнями. Тысячами.

А когда представилась возможность для приглашения, Михалин уже был тяжело и безнадежно болен. Не смог быть на Садово-Кудринской, услышать, как читал Артемьев письмо бывшего начальника Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко бывшим партизанским радистам. В письме сказано:

«Радисты-партизаны внесли огромный вклад в дело разгрома фашистских захватчиков. Радиосвязь, широко внедренная в партизанском движении, подняла это движение на новую, более высокую ступень. Движение стало более управляемым и направляемым, стало возможным производить крупные координированные операции большими силами партизан, ярким примером чему является «рельсовая война», стало возможным организовать в широком объеме авиационные перевозки в интересах партизанского движения, значительно улучшить боевое снабжение, вывозку раненых и т. д. Без радиосвязи ничего этого осуществить было бы невозможно…»

Палата в Главном военном госпитале была небольшой, светлой. Зеленый дымок первой листвы уже окутывал деревья за окном. Опершись локтем на подушку, Михалин полулежал, словно бы собираясь встать. Эх, думы изобретательские, куда от них убежишь! Даже если болен. Уж сколько раз брал тетрадку — вон лежит на тумбочке рядом с микстурами, да мысли в голове путаются, друг дружку обгоняют. В лаборатории столько незавершенного осталось… Многое, многое можно создать в нынешнюю пору новых открытий в радиотехнике.

Заметил — сосед по палате газету читает и ерзает.

— Что-нибудь интересное? — спросил Михалин.

— Да, — подтвердил сосед. — Вот, посмотрите, это старые номера «Комсомольской правды». Тут рассказывается о разведгруппе, которая в период наступления наших войск с Сандомирского плацдарма помешала немцам разрушить древний Краков. Главное действующее лицо — радистка Елизавета Вологодская.

— Вы с ней знакомы?

— Нет, но радиостанцию, которой она пользовалась, хорошо знаю. «Север». У меня он тоже был.

— «Север»?.. Ну, и как он? Стоящий?

— Цены ему не было, — ответил сосед, теперь уже ясно — бывший разведчик. — Ты мог быть трижды отважным, трижды везучим, мог почти ценой своей жизни заполучить исключительно важные, секретнейшие документы врага, но если не было у тебя этой величиной с маленький чемоданчик рации, то все, чего ты достиг, оборачивалось почти что в нуль.

Они помолчали.

— «Север» делали ленинградцы во время блокады, — сказал Михалин.

В тот же день Борис Андреевич и осуществил то, чего долго не решался сделать. Написал письмо в ЦК партии. В письме он обращал внимание на то, что во множестве книг, написанных о советских разведчиках и партизанах, ни слова не говорится о том, откуда взялась, как была создана рация, служившая их важнейшим оружием. Он считал это несправедливым. В письме Михалин ни одним словом не обмолвился о себе. Он только рассказал все, что видел сам, что знал о рабочих и инженерах, давших армии «Северы».

Ратуя за гласность истории создания радиостанции «для памяти поколений» Михалин не ведал, что пишет свое последнее письмо, высказывает последнее желание…

История создания «Севера» была впервые обнародована в газетной публикации этой повести. И сразу же от бывших партизанских радистов, разведчиков, подпольщиков полетели письма к тем, кто освоил производство радиостанции-малютки. Герои боев благодарили героев труда, договаривались о встрече.

19 февраля 1973 года в клуб ленинградского ордена Ленина производственного объединения имени Козицкого пришли ветераны и молодые рабочие. Они с интересом и почтением разглядывали выставленный в фойе настоящий боевой «Север» — его доставили сюда из музея. Из музейной экспозиции взяли на встречу и партизанские знамена, их поместили рядом с заводскими.